Археолог

– Чистик, мы людей защищаем, потому что вместе у нас есть шанс выжить, а по отдельности нет. Мы отдаем свою силу, а вы нам свои продукты. Каждый при своем деле. Нет в этом ничего легкого. Работа охранника такая же тяжелая, как у твоего отца. А может, и тяжелее. Мы свои семьи месяцами не видим. Какая уж тут романтика? Одна сплошная грязь и беспросветность.

Столбов пытался простыми словами растолковать парнишке что к чему, но по восторженным глазам Чистика понимал, что его слова падали в пустоту. Пацан его не слышал, да и не слушал. Он нарисовал в своем воображении образ благородного рыцаря, который вытравить можно только потом и кровью. И кто же так постарался парню все мозги засрать? Археолог очень хотел бы это узнать. Он бы этому благодетелю доступно все объяснил, разложил бы, так сказать, по полочкам.

– Скажи, а чем тебе здесь-то жизнь не нравится? Бандитов мы выгоним. Будет тихо и спокойно. Живи и радуйся, школу закончишь, сможешь профессию хорошую получить. Нужную для вас. Зачем тебе такая лихая жизнь?

– Да ладно. И кем я стану? Коровам хвосты крутить? Да на меня девчонки даже не посмотрят. Они на парней из артельщиков засматриваются. Катька вон, соседка наша, уже пару месяцев как с бандитом гуляет. Сиськи только недавно выросли, а туда же.

Чистик говорил это с такой болью и обидой, что Столбов сразу понял, в чем корень всей его философии. Парнишка до одури был влюблен в девушку, так, как только можно влюбиться в первый раз, а она предпочла ему шального залетного парня. И вот чтобы доказать ей, что и он способен на лихие подвиги, Чистик вцепился в пришлых, как собака в сахарную косточку. Так просто его будет не отвадить. Турнешь грубо, так у парня на всю жизнь обида на весь белый свет останется на душе. Тут тонко действовать надо, с хитрецой.

– Скажи, а у вас что, и школа есть? – задал наводящий вопрос Археолог.

– Есть, как же не быть-то. У нас пролетарских детей много.

– И кто вас учит?

– Дядька Игнат, – гордо заявил Чистик.

Похоже, учитель ему нравился. Иначе стал бы он так подбородок вперед выпячивать, словно о подвиге рассказывал.

– А ты меня к нему отвести можешь?

Больше всего на свете Столбов сейчас хотел залечь в постель да заснуть часиков на десять, хотя кто ему позволит такую роскошь! Сказывался также самогон, бродивший в крови. Только вот бросать парня нельзя. Надо хотя бы с его учителем поговорить, а от него к родителям Чистика мостик перекинуть. Быть может, из его отца удастся подробности нападения на ярославский караван узнать.

– Так это… он сейчас на уроках. У него сейчас история, – громко шмыгнул носом Чистик.

– А ты почему не на уроках? – грозно спросил Столбов.

– А чего я там забыл? Чем мне в жизни барклаи эти с детолями пригодятся? Вот если машина у меня встанет посреди поля, они мне что, помогут движок завести? – Чистик утер нос засаленным рукавом куртки.

Он был собой доволен. Сказал умную, с точки зрения взрослых, речь. Вероятно, слышал что-то подобное от отца или его приятелей.

Спорить с Чистиком сейчас все равно что пытаться гвоздь микроскопом забить. Бессмысленная трата времени.

– Веди меня к учителю, мальчишка.

– Я не мальчишка. Я взрослый, – тут же возмутился Чистик.

– Веди, кому говорю. И не спорь. Иначе никогда к себе не возьму. С командирами не спорят, а подчиняются беспрекословно.

Чистик тут же замер, закрыл рот на полуслове и расплылся в довольной улыбке. Через минуту он уже стремительным шагом шел по дорожке прочь от домуправления.

Местные решили велосипед не изобретать и оставили школу на прежнем месте, там, где она находилась до войны. В мирное время двухэтажное здание было полностью отдано под нужды обучающихся, теперь же ученики вместе с учителем, одним на всех, занимались в актовом зале, куда стащили необходимое количество парт и стульев. Все остальные кабинеты пустовали. От былых учеников осталось несколько десятков детей разного возраста. Все остальные либо выросли, либо уехали, либо погибли. Были тут и совсем маленькие детишки, которых родители приводили к старому учителю, как в садик. Старик со всеми справиться не мог, поэтому ему помогали две женщины среднего возраста и неприметной внешности. Они в основном занимались с малышней, за которой нужен был пригляд.

При появлении Столбова и Чистика учитель прервал занятие, попросил детей почитать учебник на странице сто шестнадцать и направился навстречу гостям:

– Здравствуйте, здравствуйте, вижу, опять вы мне блудного сына привели. Сбежал снова. Вот даже не знаю, что с ним делать. Все время норовит сбежать.

– Дмитрий, – протянул руку Столбов. – Все меня называют Археологом.

– Приятно познакомиться. Слышал, слышал. Можете меня дядей Игнатом звать. Так все зовут. Простите меня за невежливость, – картинно хлопнул себя по лбу старик, но руку пожал.

– Вы за мальчиком присматривайте. Нехорошо, что он у вас уроки прогуливает.

– Обязательно. Я стараюсь. Он совсем от рук отбился. В особенности в последнее время, когда услышал, что вы приезжаете. Федя, иди займи свое место в классе.

Парнишка бросил обиженный взгляд на Археолога, и тот не удержался.