Прежде всего, давайте договоримся: если нечто подобное происходит, это ни в коем случае не означает, что мы являемся родителями будущего сексуального маньяка или нимфоманки. Это означает, что ребенок нормально развивается. Поэтому не будем нарушать его нормальное развитие и формировать “комплекс кастрации” нашим гневом, страхом, попытками пристыдить. Не будем также загонять в угол самих себя, рассказывая идиотские басни про аистов и капусту. Врать вообще, как известно, нехорошо. Еще хуже, по-моему, врать собственным детям. Можете считать меня неисправимым идеалистом, но я абсолютно убежден: никакая ложь недопустима в отношениях между людьми, вне зависимости от их пола, возраста, социального положения. Соврав, вы, возможно, и обманете своего визави, но тем самым распишетесь перед самим собой в собственной слабости, трусости, неправоте. И жить со всем этим, какие бы доводы в свое оправдание вы ни приводили, придется именно вам, а не тому, кого вы обманули. Я уже не говорю о возможности разоблачения вашей лжи. А ведь в нашем конкретном случае разоблачение совершенно неизбежно. И последовать оно может совершенно неожиданно и гораздо раньше, чем рассчитывают родители, радеющие за нравственность и добропорядочность своих детей, якобы принесенных аистом либо обнаруженных на капустной грядке!
Поэтому давайте говорить друг другу и нашим детям, сколь бы малы они ни были, правду и только правду. Другое дело, что не всегда можно и нужно говорить всю правду. В нашем случае мне представляется правильным рассказать ребенку, не затрагивая чисто сексуального аспекта родительских отношений, что он есть желанный плод любви, что появился он из маминого живота, что для того, чтобы такое случилось, папа должен был очень сильно любить маму и заботиться о ней. Хочу спросить блюстителей чистоты детских нравов и нравов вообще: что во всем этом пошлого или безнравственного? Прошу также обратить внимание на важный момент: все сказанное — чистая правда и прямой ответ на детский вопрос. Ребенок ведь не интересовался тем, в какой именно позе совершали родители акт его зачатия.
Очень часто родители и другие взрослые, сталкиваясь с первыми проявлениями детской сексуальности, реагируют не на то, что реально происходит с сыном или дочерью, а на собственные страхи, предрассудки и фантазии, связанные с сексом. Нередко мамы и папы подсознательно чрезмерно тревожащиеся по поводу этой темы, начинают путано и бестолково рассказывать “про это”, даже не удосужившись выяснить, о чем на самом деле спросил ребенок. В зарубежной психологической литературе весьма распространен следующий анекдот:
“Мама! Откуда я здесь взялся?” — задает вопрос мальчик, вернувшись из детского сада. Мама, смутившись, затягивает знакомую песню про аистов и капусту. Ребенок, внимательно выслушав, говорит: “Гм! Все это очень интересно! Но учительница сегодня спрашивала, кто откуда приехал. Мэри — из Калифорнии, Джо — из Техаса. Я хотел узнать, откуда я”.
Отдавая себе отчет в присутствии сексуальных мотивов в психической жизни и поведении детей в период от трех до шести лет, не стоит в то же время и преувеличивать их значение.
“Эта “генитальность”, безусловно, рудиментарна, она — ожидание чего-то и часто бывает практически незаметной. Если ее специально не провоцировать соблазном или подчеркнутыми запрещениями и угрозами “отрезать это” или особыми обычаями вроде сексуальных игр в детских группах, то такая генитальность может проявляться разве что в каких-то особо завораживающих переживаниях, которые вскоре становятся настолько пугающими и бессмысленными для ребенка, что подвергают-
ся репрессиям. (Имеется в виду, подавляются самим ребенком. — В.И.)”13.
Не случайно сам Фрейд следующий этап развития человеческой личности характеризовал как период латентной (скрытой) сексуальности, когда сексуальные мотивы отходят на второй план и практически не проявляются в мыслях, фантазиях и поведении ребенка.
Итак, при благоприятном развитии главным фактором формирования личности с трех до шести лет является “высвобождение детской инициативы и чувства цели для выполнения взрослых задач”14.