Архиепископ Нил (Исакович) (1799–1874): геолог, минералог, палеонтолог и богослов

Д. А. Карпук Архиепископ Нил (Исакович) (1799–1874). Геолог, минералог, палеонтолог и богослов

* * *

Введение, или Несколько слов об ученых архиереях «второго эшелона»

В XIX веке все тогдашние монахи условно делились (как они сами говорили) на две большие группы – монастырских и ученых. В первую группу входила большая часть монашествующих, значительная часть из которых в свою очередь была вчерашними мещанами и крестьянами, а значит, людьми чаще всего малограмотными или вовсе безграмотными. Монастырскому монаху, иначе – «простецу», было очень сложно (а порой и просто невозможно) принять священническое рукоположение. Но если все же это происходило, то диаконский сан уже являлся большим успехом, а сан иеромонаха можно было считать генеральским чином. Выше по духовно-карьерной лестнице проходили единицы. Вторая же группа монахов именовалась ученой по одной причине – они имели духовное образование, то есть в сравнении с монастырскими монахами они были образованными. Но именовались они не «образованными», а именно «учеными» монахами. Впоследствии, после пострига, такой ученый монах мог, конечно, заниматься богословской наукой, если у него был интерес и если эти занятия не отвлекали его от основных послушаний. Но мог и не заниматься. И тогда ученые труды такого ученого монаха в лучшем случае ограничивались лишь выпускным кандидатским сочинением, а иногда еще сборником слов и поучений.

Ученое монашество было тем золотым фондом Русской Православной Церкви, откуда черпались кадровые ресурсы для замещения административных постов в духовно-учебном ведомстве, настоятельских мест в монастырях и заграничных духовных миссиях, а также для замещения архиерейских кафедр. И если для монастырского монаха сан иеромонаха был вершиной его возможного роста, то для ученого монаха с этого все только начиналось. И для него остаться простым иеромонахом означало только одно – полный провал.

Архиепископ Нил (Исакович).

Ученые монахи чаще всего становились архиереями, которые далеко не всегда стремились к занятиям наукой. Это и неудивительно. Частые богослужения, объезды епархий, необходимость решать всевозможные текущие вопросы епархиальной жизни поглощали уйму времени и требовали много сил. И не у всех владык была возможность посвящать несколько часов в день или даже в неделю сугубо исследовательской деятельности. Поэтому даже человеку знающему порой будет непросто назвать из числа многочисленных архиереев того же XIX века хотя бы полтора десятка выдающихся ученых архиереев. Конечно, первым в этом списке будет стоять святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский и Коломенский. Далее необходимо назвать еще двух святителей – Игнатия (Брянчанинова), епископа Кавказского, и Феофана (Говорова), Затворника Вышенского. Затем в первый ряд ученых владык, безусловно, необходимо включить митрополита Московского Макария (Булгакова) и архиепископа Черниговского Филарета (Гумилевского), известных своими монументальными и теперь уже классическими исследованиями по русской церковной истории. Никак нельзя пройти мимо величественной в истории нашего миссионерства фигуры святителя Иннокентия (Вениаминова), митрополита Московского – «патриарха» миссионеров. К сожалению, теперь уже мало кто вспомнит имя выдающегося в свое время церковного деятеля и проповедника архиепископа Херсонского Иннокентия (Борисова). А ведь его проповеди были переведены на французский, немецкий, греческий, армянский и другие языки. И еще одна любопытная деталь: из всех архиереев XIX века только владыка Иннокентий изображен на известном памятнике «Тысячелетие России» в Великом Новгороде.