Архимаг

Ортео Спайкс несколько раз хмыкнул, проходя по мосту через небольшое озеро, разлившееся у входа в Гаунтлгрим. Старый Дикий Дворф любил Коннерада и чувствовал себя одиноко без молодого короля, но, что еще хуже, в отсутствии Коннерада на Ортео была возложена обязанность закончить финальные штрихи в создании системы защиты пещеры.

Ортео Спайкс был воином, лучшим из тех, что когда-либо видел Адбар, а не управляющим!

Скоро должна была начаться битва. Если она не началась уже, ибо слухи говорили, что Коннерад и его парни — почти все — жители Митрил-Халла и Фелбарра — прорвались в последние пещеры верхних этажей и, как ожидалось, вскоре окажутся в нижних туннелях. Все они думали, что именно там будут поджидать их темные эльфы.

И Ортео не будет с ними. Он огляделся, снова проходя по мосту, на этот раз разглядывая стену Гаунтлгрима. Он отметил, что многие инженеры, каменщики и кузнецы усердно трудятся, доделывая рычаги и пружины, которые могли обрушить мост по единой команде.

Дворф осмотрел огромную пещеру, где трудилась или наблюдала с огромных сталагмитовых башен, высеченных в качестве сторожевых постов, тысяча дворфов. Даже в коридорах войско создавало укрепления, чтобы любой, пришедший сюда, вынужден был бороться за каждую пять земли.

Эта мысль подбодрила Ортео, но он все же не мог избавиться от мысли, что почти все дворфы, оставшиеся позади, принадлежали Цитадели Адбар. Как и почти все, кто работал в тронном зале и прилегающих к нему комнатах. Из-за короля Харнота.

Несмотря на все, сказанное ранее, Ортео действительно желал винить короля Эмеруса, короля Бренора и даже Коннерада. Он хотел бы показать, какую ошибку совершили Митрил-Халл или Цитадель Фелбарр. Но не мог, потому что осознавал истину и путь дворфа.

Они с ребятами от всего сердца приняли участие в Обряде Родных и Близких, отдавая свою верность наследию Делзуна и делу восстановления Гаунтлгрима. Он знал, что их клятва была открыто и честно принята. С распростертыми объятиями и даже кружкой волшебного эля из-за щита Бренора.

И ущемление дворфов Адбара не было основанном на эмоциях решением королей других кланов. Это доказывал тот факт, что тысяча дворфов Мирабара, которые также были здесь, в этой пещере, или разбросаны на другие работы по обеспечению безопасности завоеванной земли. Решение взять дворфов Митрил-Халла и Фелбарра носило чисто практический характер. В любом походе по непокоренному Гаунтлгриму, армию будет возглавлять король. И ни один король не станет возглавлять отряд из парней другого рода, если его собственные войска — в случае с Коннерадом это была прославленная бригада Веселых Мясников — были под рукой.

Если бы король Харнот пришел в Гаунтлгрим, Ортео шел бы в передних рядах отряда, прорывавшегося в нижние туннели. Две тысячи из пяти, пришедших в Гаунтлгрим, были из Адбара. Они были самой крупной из четырех пришедших групп. Король Харнот стоял бы в конце выстроившихся на Обряд Родных и Близких королей, вместо Бренора. Несмотря на молодость, он, Харнот, нашел бы место для дворфов Адбара.

Он мог бы даже добиваться того, чтобы первым надеть венец Гаунтлгрима. Не согрело бы это кости короля Харбромма в его холодной могиле?

— И не стало бы отмщением за смерть его брата, короля Бромма? — заметил Ортео Спайкс, сходя с моста на берег перед стеной цитадели. Он резко свернул налево, двигаясь вдоль берега, дабы проверить своих товарищей, спорящих о высоте размещения катапульт.

— Цельтесь в подъем на мост! — ревел русобородый дворф, который очень походил на Ортео, хотя его борода казалось куда более скромной.

— Ба! Если нам понадобиться стрелять из этой проклятой штуки, мост перевернется и враги окажутся в воде, болван! — парировал рыжебородый оппонент.

Ортео Спайкс покачал головой, уверенный, что этот спор, как и подавленное настроение, ощущавшееся сегодня в пещере, имел своей причиной то же разочарование, что скручивало живот Дикого Дворфа. Направившись к ругавшимся, он собирался было приструнить обоих, заставив тех закрыть рты, но прежде, чем он успел заговорить, спор стих сам по себе и глаза дворфов уставились на темную воду пруда. Молодой русобородый дворф почесал голову, а затем посмотрел на товарища, который в растерянности пожал плечами.

Ортео Спайкс тоже обратил свой взгляд на воду, и отметил небольшую рябь, бегущую к берегу, а также странное подводное течение. Он продолжил свой путь, оглядываясь назад, когда огромная пресноводная рыбина выпрыгнула из воды, направляясь в сторону русобородого воина. Парень отреагировал достаточно быстро, чтобы отпрыгнуть в сторону, но вслед за одной рыбиной появлялись еще и еще.

Ортео бросился на помощь к товарищам, но резко остановился, вынужденный отступить, едва избегая собственной выпрыгнувшей рыбы.