Архимаг

— Ну как же, самая короткая дуэль в истории академии. Фулгуру Мендаксу потребовалось два удара, чтобы победить. Первым ударом он сломал вашу защиту, вторым — убил… Ну, в смысле, почти. Что вы делаете на первом курсе?

— Дуэль с Мендаксом даром не прошла, — я постучал по земле тростью как бы намекая, и продолжил, — разумом тоже немного повредился. В первый день вообще не помнил как дышать, а потом несколько дней мать не узнавал.

— Хотите вспомнить как драться и в следующий раз продержаться три удара?

Этот улыбчивый мужик со своими шутками уже начинал меня раздражать.

— Да. У меня некоторые сложности и я хотел бы у вас проконсультироваться по некоторым вопросам.

— Можете подойти позже, когда мы закончим, или вставайте вместе с нами и прослушайте урок. Когда закончу, сможем с вами поговорить, хотя мы только начали.

Уходить я конечно же не стал и, заняв место в толпе десяти-двенадцатилетней ребятни, принялся с интересом слушать учителя. Тот стоял перед деревянными ростовыми мишенями, установленными на разном расстоянии от него, и рассказывал ученикам что-то из базовых основ, как я понял.

— Итак, — начал он, — у нас новый слушатель, не смотрите что он такой большой, он такой же как вы. Давайте повторим для него главные три «не».

— Не пытайся изменить то, что есть. Не пытайся изменить живое. Не пытайся воздействовать волей на существо с волей! — скороговоркой протараторил какой-то мальчишка, а я пожалел, что не взял с собой блокнот со спиртовым карандашом — местным аналогом фломастера или авторучки.

— Верно. Артис вы запоминаете?

Судя по всему преподаватель боевки меня не любил. За весь урок он не упускал момента меня как нибудь уколоть, не переходя, однако, некую грань. Как бы там ни было, но знания он исправно поставлял и я правда жалел, что не взял письменных принадлежностей. Не посмотрел бы на сопляков вокруг — стоял бы и записывал.

— Если я, допустим, вижу перед собой стену, я не могу просто вообразить в ней проход — он не появится. Нашей воле подвластны только наши творения. Чтобы проделать проход мне придется вообразить таран и проломить стену. То же самое касается живого — я не могу изменить, условно, курицу, сделав ее ростом под два метра, чтобы она несла яйца размером с ведро, и не могу нарастить себе пудовых кулаков для кулачной драки. А в боевом плане это значит что? Правильно, это значит что мы не можем заставить сердце противника просто исчезнуть, или его голову лопнуть как перезрелый орех. Ну и самое главное…

Преподаватель взмахнул рукой и на одной из мишеней рядом с ним появилась глубокая зарубка, словно по ней ударили нематериальным топором.

— Вот этот удар я нанес по сути, голой волей или псевдоструктурой, не явив никакого явления или объекта, не создав какой нибудь материальной структуры. И если я попытаюсь сделать так же на живом человеке…

Препод махнул рукой в мою сторону, я от неожиданности даже подскочил и попытался встать в какую-то оборонительную позу, а малолетки вокруг меня весело заржали.

— То ничего у меня не получится, — продолжил с улыбкой в голосе профессор. — Моя воля вступает в конфликт с его базовой волей. Базовое желание организма — абсолютно любого от червя до человека — это жизнь. Любое изменение извне просто отторгается. Ученые говорят, что существуют настолько маленькие живые существа, что их невозможно увидеть глазом, но я уверен что даже у них есть воля к жизни. Вот поэтому лечение с помощью магии возможно — оно не вступает в конфликт с базовой волей существа, а нанесение урона волевым усилием — нет. Из этого следует что?

— Урон наносим используя внешние структуры, — подал голос сопляк рядом со мной и еще ехидно так глянул в мою сторону, — используя для этого явь явлений или объектов.

— Молодец, — препод улыбнулся пацану и показал большой палец, надо же, даже в ином мире это положительный жест. — Будешь хорошо учиться и тебя с двух ударов на дуэли не убьют.

Еще один взмах рукой, и меня сшибает с ног мощным ударом в живот. Я слышал от Хадса да и в буклете читал что на уроках боевки возможны травмы, но не ожидал что буду выступать в качестве тренировочного манекена.

— Это всего лишь тренировочная стрела, с тупым наконечником обмотанным ветошью, — продолжил он урок, пока я поднимался на ноги держась за брюхо. — Не обижайтесь господин Де Адд, просто не бить же мне ребенка в самом деле, а продемонстрировать эффект было нужно. Она существует считанные доли мгновения и исчезает сразу после удара. Это приходит с опытом, умение рассчитывать количество маны. Вложишь больше чем надо — получится лишний расход маны, вложишь меньше чем надо — развоплотится раньше чем долетит до цели.

Сопляки снова заржали, а профессор повернулся к своим мишеням, и взмахом руки выпустил в нее сгусток пламени, отчего та полыхнула, словно была сделана из соломы.