Архимаг по-приколу (СИ)

Внезапно что-то резко изменилось в окружавшем его воздухе. Будто постоянно мешающий застарелый камень упал с чёрствой сталкерской души, оставив после себя лишь расходящиеся круги на воде. Далеко на юге завыли псевдособаки, заухали снорки, зашипела химера. Их крик, крик глубокой скорби, накрыл Зону бесконечным покрывалом, заставив вздрогнуть даже хладнокровных наёмников и славившихся своей храбростью долговцев. Замолк счётчик Гейгера на поясе поношенного комбинезона "Заря". Перестала гудеть "жарка" на другом конце поля.

Где-то в лесу раздался тихий шёпот:

— Монолит… Монолит… Я не слышу его…Нет… Монолит… Братья, что с вами?..

Шёпот резко прервался автоматной очередью.

Вскоре зашуршали кусты. Василич тут же взял их на прицел своего старенького "Калашникова", не раз выручавшего его в самых опасных столкновениях: именно из него он завалил двух псевдогигантов, напавших на их группу в старой советской лаборатории; именно его приклад помог ему отбиться от сбившего его с ног матёрого кабана; именно с ним он первым, с группой других ветеранов, смог пройти через отключенный Радар в недосягаемую прежде Припять.

Кусты раздвинулись, выпустив на поляну шестерых бойцов с нашивкой группировки "Монолит". Руки их были подняты, оружие спокойно висело на ремнях стволом вниз.

— Не стреляй, мужик! — крикнул остановившийся впереди монолитовец, скидывая шлем, — дай объясниться!

Василич внимательно вгляделся в лицо смутно знакомого сталкера. Спустя несколько секунд он всё-таки вспомнил его: Юра, с которым он проник в Зону, тот самый Юра Бродяга, с которым он в первый раз принёс Сидоровичу свой первый артефакт; когда-то молодой парень, теперь — взрослый мужчина, бесследно исчезнувший пять лет назад, напоследок сказав, что отправился на Радар по заданию учёных… "Я вернусь", — говорил он, — "Сахаров всё рассчитал"… Юра, как же ты ошибался…

Василич опустил ствол вниз.

— Бродяга, ты ли это?

На лице сталкера залегла тень узнавания. Внезапно он схватился за голову и осел на землю. Лицо его свело жуткой судорогой. Трое его подчинённых тут же подхватили оружие и навели его на Василича, двое кинулись к командиру.

— Отставить, — прохрипел Бродяга, сплюнув кровью и поднимаясь с колен, — достаточно с нас смертей. Василич… Вспомнил… А ты ведь мне банку тушёнки должен, помнишь?

Давние друзья подошли друг к другу и крепко обнялись. Ведь, что ни говори, любая дружба всегда ценилась. И тем более ценность её возрастала здесь, в Зоне.

— Что с тобой сделали, Юра? Где ты пропадал?

— Брат, я сам не знаю… Только отрывочные воспоминания… Но и их мне хватает с лихвой. Много на мне чужой крови, много… И я найду того, кто это сделал с нами…

По щеке Бродяги скатилась скупая мужская слеза…

Тем временем под глухими сводами саркофага на ЧАЭС, в самом сердце Зоны, раздался дикий крик:

— КТО, МАТЬ ВАШУ, СПЁР МОНОЛИТ!?

***

Временно положив на камень болт, мы продолжили страдать фигнёй. Больше никем не сдерживаемый огневик дожёг остатки веселянки, из-за чего дым стал настолько густым, что хомяк согнал себе из него облако и уселся на него, попыхивая трубкой.

На плечо демонолога села маленькая хихикающая огненно-рыжая канареечка. Люц, сверкнув глазами, аккуратно погладил её по голове. Канарейка в ответ свистнула и заржала. Огневик с восторгом в глазах сообщил:

— Ребят, у меня теперь фамилиар есть — феникс!

Хомяк не отреагировал, Витя просто кивнул, а я недоверчиво посмотрел на птичку.

— А чё такой маленький?

— Так он птенец ещё, — не переставая улыбаться, ответил Люц, — Вырастет.

Птичка хихикнула и изчезла во вспышке яркого пламени.

— Кормиться полетел, — вздохнул огневик.

Пока Люц знакомился с новым другом, перед моими глазами пролетела пчела. Обычная такая, полосатая. Затем вторая. Затем они попёрли нескончаемой толпой, не реагируя на взмахи руками и мат хомяка, попытавшегося было разогнать чёрно-желтых трудяг и успокоившегося только после нескольких десятков оставленных в нём жал. Пчёлки споро загребли клочки дыма лапками и быстро полетели назад.

— Это неправильные пчёлы, и они делают неправильный мёд, — приоткрыл глаза Пепел и снова отрубился.

— Не, это, хи-хи, укуренные пчёлы, и они должны делать укуренный мёд, — возразил Витя.

— Был у меня, ха-ха, один трактат, "Фантастические твари и где они обитают" вроде, — ответил Люц, — предлагаю их туда, хи-хи, занести.

Я ответил, потягивая кальян:

— Хе-хе, не, лучше написать новый трактат! "Фантастические галюны и от чего они бывают", например.

— А почему бы и нет? — философски заметил хомяк. — Тащите бумагу и чернила!