— Это тот, который жук?
— Он самый. В общем, внутри эти груши полые, и в них вода скапливается. Если у одной такой черешок от стебля оторвать, то у неё верхушка сама отваливается, и можно спокойно эту воду пить. Если ты в местных аудиториях ещё не был, то увидишь, что там такие же вьются. На самом деле, довольно удобно: не надо ни в академгородок бежать, ни в Академии от жары изнывать.
— Слушай, а ты один тут работаешь?
— Не, со мной ещё бригада поварих-механиков работает, они, правда, все сейчас в отпуске.
— В смысле, поварих-механиков?
— А в прямом. Ты, я так понимаю, с техногенного?
— Есть такое.
Блин, чё, правда так сильно заметно? Короче, не быть мне Штирлицем.
Повар тем временем объяснил:
— Тогда у вас это по должности… Ну, допустим, технолог-пищевик, или нечто подобное, в смеси с техником-наладчиком. А хотя… Пойдём, покажу лучше.
Мы пошли в ту самую подсобку. Пройдя небольшую кухню с классическими сковородками-вилками-ножами-и-прочьей-утварью, повар подошёл к небольшим воротам, примерно соответствующим гаражным, и приоткрыл незаметную дверь, ведущую куда-то в темноту. Мужик щёлкнул пальцами, и обширное помещение, вмещавшее в себя какие-то агрегаты, озарилось белым светом, излучаемым небольшими кристаллами под потолком.
— Собственно, вот, — махнул рукой повар, — целый пищеблок. Производственные линии, если точнее.
— А зачем? — я, если честно, немного офигел.
— А ты знаешь, сколько человек в Академии учится? — повар подозрительно посмотрел на меня.
— Нет конечно. Откуда бы?
— Тогда смотри: в Империи сейчас три крупных магических академии. Наша — самая большая. И учится в ней, внимание, две с половиной тысячи студентов, не считая персонала. А ты, надеюсь, знаешь, что такое голодный студент, так что делаем мы не на три, а на шесть тысяч человек. Как-то так.
— Мда… И как это всё организовано?
— Да так же, как и на производстве. Нам с деревенских полей приходит продукт, и мы его тут перерабатываем до тех пор, когда его можно будет в пищу употреблять.
— А твоя тут должность какая?
— А я — во-первых, руковожу этим дурдомом, а во-вторых, готовлю всё, что по вкусу должно быть лучше старого армейского сапога. То есть, практически всё.
Мы вышли из подобия цеха.
— Но… Как? — пока пазл в моей голове не очень складывался.
— Как-как… Ветром об косяк, — повар закрыл дверь, — причём в прямом смысле. Да что я рассказываю, системную подпись мою посмотри, увидишь.
Я, чертыхнувшись, посмотрел над темечком повара. Вот вроде старший админ, а привыкнуть до сих пор не могу. Тут же всплыла надпись:
Я присвистнул. Ну да, кому же работать в Академии, как не магу. Хоть и на второстепенных должностях.
Тем временем Жоран, которого я про себя окрестил Жорой, убедившись, что я увидел подпись, продолжил:
— Воздухом, на самом деле, можно много чего делать. Я вот, например, сотней ложек ворочаю на расстоянии, тарелки расставляю. Вместо посоха у меня вот этот половник, — Жора указал на пояс, — им и справляюсь.
— Не тяжело работать?
— Не очень, — Жора вздохнул, — тем более, это самое малое, что я могу сделать для нашего ректора. Он меня, считай, сиротой на улице подобрал, в училище устроил. Вот, на повара выучился, Академию закончил. Теперь вот, студентов кормлю. — тут магистр сначала прислушался, а потом засуетился, — Ну всё, я побежал, пшеницу с полей подвезли, пойду принимать. До встречи!
Налетел порыв ветра, повар оседлал воздушный поток и унёсся на нём в неизвестном направлении. Я, помахав ему на прощание рукой, поплёлся на улицу.
Там уже стоял невыспавшийся Пепел с блокнотом в руках и что-то высматривал в кустах.
— Чего стоим, кого ждём?
— Стоим — смотрим, ждём — тебя, — зевнул Пепел, — пошли за Виталей, нам сегодня нужно начать прорыв закрывать. Да, кстати, — Пепел хлопнул ладонью по блокноту. Мне прилетела системка: