Архимандрит Амвросий Погодин - Святой Марк Эфесский и флорентийская уния - 1994

Подъ вліяніемъ всего этого, видимъ, что среди греческихъ представителей уже нѣтъ того единства, которое было прежде въ Феррарѣ, которое дѣлало ихъ сильными. Если до сего мы видѣли, что св. Маркъ Ефесскій все время пользовался цѣнной поддержкой ученаго Виссаріона, митрополита Никейскаго, а затѣмъ и Исидора, митрополита Кіевскаго и, мы видимъ, что самъ Императоръ всецѣло на сторонѣ борцовъ за Православіе, такъ что греческая делегація представляетъ изъ себя одно могущественное, въ своемъ богословіи и богатствѣ традицій, цѣлое, — то, теперь, картина рѣзко мѣняется: единственнымъ борцомъ за Православіе остается св. Маркъ Ефесскій. Противъ него выступаютъ имѣющіе скоро стать кардиналами Латинской Церкви и предателями Православія тѣ же Виссаріонъ Никейскій и Исидоръ Кіевскій. Первый выступаетъ силой своей богословской и общей образованности, второй — энергіей и готовностью идти на что угодно, лишь бы добиться Уніи съ Римомъ. Прежніе друзья и споборники, такимъ образомъ, становятся врагами не только его лично, но и самой драгоцѣнной Православной Вѣры, которая была ему дороже жизни. Императоръ, увидѣвшій, что Унія, въ которой онъ видѣлъ спасеніе для Имперіи, возможна только путемъ безконечныхъ уступокъ Ватикану, и рѣшившійся на этотъ путь, подвергаетъ св. Марка Ефесскаго, не признававшаго уступокъ, никакихъ компромиссовъ въ отношеніи Православной Вѣры, домашнему аресту и угрозамъ; св. Маркъ подвергается суду и постояннымъ оскорбленіямъ; ему не позволяется выступать съ рѣчью въ защиту Православія; въ своей борьбѣ онъ одинокъ; сочувствующіе ему — а такіе были — не смѣютъ открыто поддержать его, боясь латинянъ и Императора, который, какъ мы сказали, рѣшается во имя государственныхъ интересовъ пожертвовать Православіемъ и заключить безславную Унію. На поддержку Патріарха св. Маркъ не могъ разсчитывать, скорѣе — наоборотъ.

Можно сказать, что почти всѣ засѣданія на Флорентійскомъ Соборѣ были посвящены одному единственному вопросу: догмату объ исхожденіи Святаго Духа. По православному ученію, основывающемуся на словахъ Евангелія и изреченіяхъ Свв. Отцевъ, Святый Духъ исходитъ превѣчно только отъ Отца, отъ Котораго имѣетъ Свое бытіе, чрезъ Сына же Онъ является міру. По римо-католическому ученію, что и выражается прибавленіемъ въ Сѵмволѣ Вѣры — “Filioque”, Св. Духъ исходитъ и имѣетъ Свое бытіе отъ Отца и отъ Сына вмѣстѣ, т. е. изъ двухъ Ѵпостасей, но при этомъ, какъ отъ одного Начала. Въ обсужденіи различія между этими ученіями о Виновникѣ (или Началѣ) Св. Духа — и происходили всѣ засѣданія, какъ между православными и римо-католиками, такъ и внутреннія засѣданія православныхъ и латинянъ въ отдѣльности другъ отъ друга. Можно сказать, что именно нежеланіе латинянъ изъять изъ Сѵмвола Вѣры внесенное ими прибавленіе “Filioque” и послужило, въ основномъ, камнемъ преткновенія для соединенія Церквей въ 1439 году.

Но уже пора возвратиться намъ къ продолженію послѣдовательнаго изложенія исторіи переговоровъ между православными и латинянами.

Когда греки прибыли во Флоренцію въ серединѣ февраля 1439 года, Патріархъ и особенно Императоръ были встрѣчены властями и народомъ съ необыкновенной почестью и необыкновенной помпой. 17-я сессія Собора (или 1-я во Флоренціи), происходившая во дворцѣ Папы, была открыта рѣчью кардинала Цезарини, послѣ которой Императоръ объявилъ, что греки готовы, идя на встрѣчу желанію Папы, не возбуждать въ данный моментъ вопроса о томъ, было ли допустимо или нѣтъ сдѣланное латинянами прибавленіе въ Символѣ, а готовы перейти на догматическую сторону вопроса.

По волѣ Папы, было рѣшено избрать делегатовъ, которые будутъ выступать съ рѣчами передъ прочими отцами Собора. Греки не желали публичныхъ дискуссій сего столь тонкаго догматическаго вопроса, но ихъ желаніе, на которомъ они, впрочемъ, и не настаивали, не было уважено.

На 18-мъ засѣданіи, 2-го марта, выступали со стороны латинянъ — Іоаннъ Рагусскій, а со стороны грековъ — св. Маркъ Ефесскій. Іоаннъ Рагусскій пытался доказать, что Св. Духъ имѣетъ Свое бытіе отъ Сына, а посему слѣдуетъ говорить, что Онъ исходитъ отъ Сына. И для подтвержденія своего мнѣнія онъ сослался на св. Епифанія (“Анкоратъ” гл. 73). Но св. Маркъ не принялъ этого доказательства и далъ иное толкованіе словамъ св. Епифанія, говоря, что выраженіе его, что Св. Духъ «έκ τού Υίύ» (“отъ Сына”) относится не къ понятію бытія Св. Духа, а къ понятію познанія о Св. Духѣ. Что же касается словъ: “Св. Духъ извѣстенъ только черезъ Отца и Сына — «παρ’ οΰ 'εκπορεύεται και παρ' οΰ λαμβάνει» (“Отъ Котораго Исходитъ и Отъ Котораго подается), то они должны пониматься именно въ томъ смыслѣ, что первое (т. е. исхожденіе) — относится къ Отцу, а второе (подача Св. Духа) — къ Сыну. При этомъ св. Маркъ сослался на слова св. Василія Великаго, говорящаго, что Св. Духъ исходитъ только отъ существа Отца. Но Іоаннъ Рагусскій привелъ мѣсто изъ Василія Великаго, которое онъ растолковалъ въ томъ смыслѣ, что Св. Духъ исходитъ отъ Сына.