Архипелаг

Гэвин широко зевает. Он устал, конечно, но не так сильно, как ожидал. В течение ночи он позволил себе два коротких промежутка сна, по полчаса каждый. Лишь одно судно появилось за это время — снова танкер, очень далеко. GPS-навигатор показывает рифы совсем рядом с берегом, — а ему-то чего беспокоиться, это забота рыбаков, кидающих сети на мелководье. Музыка, кофе, книжка на айподе не дали ему отключиться. Он позволил себе помечтать: теперь, когда его ничего не держит, почему не поискать приключений? Можно рвануть вперед до Тихого океана…

Эту старинную мечту он так и не привел в исполнение. Еще совсем молодым человеком он мечтал, что выйдет из Порт-оф-Спейна, возьмет курс на запад, потом на юг и доплывет до затерянного посреди Тихого океана, известного всем архипелага. Но как это сделать? Как? Тогда он не смог, а теперь превратился в жирного старого червяка, и ладони у него ноют и горят. Ладно, об этом думать рано. Сейчас самое важное, что он осилил ночь в одиночку.

Глава 4

ЗАЛИВ МЕЛКИХ ЯБЛОК

Гэвин направляет яхту к берегу, видит зеленую рощу за линией пляжа, берет на заметку: надо последить, чтобы его девчонки не вздумали пробовать здешние мелкие яблочки.

Залив Мансанильо — узкая бухта на северном побережье Маргариты. Лазурная вода, песчаные пляжи, маленькая флотилия связанных вместе рыбачьих пирог у берега. Он достаточно хорошо знает испанский, чтобы перевести слово «Manzana» — «яблоко». Должно быть, этот залив и назван в честь дерева, несущего маленькие зеленые яблочки, напитанные ядовитым соком, содержащим кислоту, которая разъедает пищевод. Тринидадцы тоже хорошо знакомы с отравленными яблоками и называют их на креольский манер — манцинелла.

В шесть утра они уже на месте. Залив кажется обитаемым, уютным, это пристанище множества рыбачьих лодок. Идеальное место для того, чтобы отдохнуть пару дней. Маргарита — женское имя, этот остров принадлежит Венесуэле и знаменит обилием пиратов и жемчуга, мангровыми болотами, виндсерфингом, дьюти-фри шопингом, а также Девственницей долины^[2], местной разновидностью Девы Марии, умеющей совершать чудеса, которой местные приносят в дар золотые предметы.

Оушен и собака сидят в кокпите, отдохнувшие и посвежевшие. Глядя на них, кроме облегчения, он испытывает что-то сродни гордости, — он доставил сюда остатки своей семьи в целости и сохранности. С одной стороны, он был уверен в том, что сможет это сделать, и все же в глубине души сомневался. Он побалует их королевским завтраком — девочки это заслужили. Но сначала надо бросить якорь и выкупаться. Швартоваться в одиночку не так-то просто, но Гэвин выполняет все положенные действия, проверяет эхолот и видит, что да, бухта достаточно глубока для киля «Романи».

Он убирает стаксель, спускает и сворачивает грот, быстро перевязывая парус эластичными шнурами. Вытаскивает из люка якорь, оставляет на палубе. Медленно входит в пространство между пирогами и бросает якорь. Тот хорошо цепляется за дно, и, чтобы убедиться в этом, Гэвин включает заднюю передачу, затем выключает двигатель и подхватывает на руки дочку.

— Итак, Старбак, — говорит он, — пора спускать на воду пандус.

— Какой пандус?

— Обычный. Сейчас будем купаться.

— Почему сейчас?

— Почему нет? Перед завтраком полезно поплавать.

Он отпирает шкафчик и вытаскивает пандус, который когда-то смастерил для Сюзи — гениальное, его собственное изобретение. Собака любит плавать, но нести ее на руках по кормовой лестнице, а потом затаскивать наверх очень утомительно для них обоих: во-первых, она тяжелая, во-вторых, уже немолода. Поэтому он построил для нее что-то вроде трапа, по которому она спокойно сходит в море и так же спокойно вылезает обратно.

— Вот, смотри, это пандус для Сюзи. — Он показывает Оушен длинную доску с перпендикулярно набитыми на нее планками и навесным выступом на одном конце, чтобы цеплять за корму яхты.

Сюзи лает и виляет хвостом.

— Ты рада? Сейчас будем купаться, — говорит он собаке и вдруг осознает, что уже среда, а он с понедельника не принимал душ.

Что обычно происходит в среду утром? Совещания в офисе, Петала, секретарша с чашкой кофе. Офисное видение приносит острый приступ страха (господи, что я наделал?), но через секунду страх проходит. Гэвин решает, что не будет сейчас об этом думать. Телефон его лежит на дне моря, так что позвонить все равно никто не сможет.

Он прикрепляет доску к корме, и не успевает оглянуться, как собака уже восседает на верхушке пандуса.

— Хорошая девочка. — Он нежно гладит ее по морде.

Оушен в восторге:

— А мне можно спуститься по пандусу?!

— Конечно. Тащи сюда свою аквапалку.

Она бежит в салон, возвращается с длинной палкой из розового пористого поролона.

Собака уверенно сбегает вниз и прыгает, погружаясь в воду как кофейный столик, на четыре прямые лапы. Брызги летят во все стороны.