Архипелаг

В Отробанде царит другая, более привычная им атмосфера, — здесь старинные фасады, не дождавшись ремонта, осыпаются, как в некоторых центральных районах Порт-оф-Спейна. Они подходят к просторной площади, где собралась толпа молодежи. Спортивного вида юноши выполняют сложные трюки: ходят на руках, делают сальто назад через голову, крутятся на голове, двигаются лунной походкой Майкла Джексона, шлепаются грудью прямо на асфальт, останавливая тело всего в нескольких сантиметрах от земли, и продвигаются вперед спазмоподобными толчками на манер гусениц. Оушен в восторге хлопает в ладоши и вместе с отцом продвигается ближе к центру толпы.

Из установленных на асфальте колонок, подсоединенных к бумбоксу, льется американский хип-хоп. Молодые люди — все черные, в кроссовках и вязаных шапочках, у некоторых на ногах наколенники, другие перебинтовали себе локти. Гэвин снова удивлен, он не ожидал увидеть столько брейк-дансеров здесь, в центре Кюрасао. А кого же он ожидал увидеть? Настоящих голландцев, белых женщин в сабо с покрытыми платками головами, пекущих ржаной хлеб? Возможно, но уж никак не этот Гарлем, не черных парней, напоминающих молодых бычков на родео. Мимо них на большой скорости пролетают юноши и девушки на скейтбордах.

— Пойдем, ду-ду.

На центральной улице блестят и сверкают неоновые рождественские украшения, подмигивают рекламные плакаты. И верно, ведь через несколько дней наступит Рождество! Но ему не представить себе праздник, они как будто зависли в неопределенном времени. Для них не существует календарных дат, они купили себе право бездумно бродить по улицам, глядя по сторонам, не думая о днях недели. Темные подворотни патрулируют тощие бездомные собаки, и Сюзи то и дело натягивает поводок.

Около парадных дежурят мрачные люди в черном, тут не встретишь выложенных галькой фламинго. Здесь полно баров, закусочных и рюмочных, бутиков и киосков, где продают лотерейные билеты. На тротуарах в открытых кафе люди пьют пиво и газировку с лаймом, некоторые стоят, задрав одну ногу и оперев ее о стену — привычная для Карибов поза мужчин всех национальностей. Здесь и казино имеется, правда, в другой стороне. Бритый мужчина с томными глазами улыбается ему с откровенным призывом.

Оушен зачарована этим местом, да и Гэвин тоже. Здесь все так напоминает креольский замес Тринидада, где грани старого мира стерлись, изменились до неузнаваемости. Та же атмосфера царит в Гаване, Джорджтауне, Порт-оф-Спейне, Виллестаде, где грандиозные старинные здания обрушиваются прямо на улицы, некоторые даже приходится укреплять досками. На крышах растут деревья, барочные вывески прошлой эпохи стерлись и заменены неоновыми — «Крейзи» и «Секси бэби».

— Здесь как дома, да, папа? — замечает Оушен.

— Ага.

— Только все говорят на этом смешном языке.

— Это папьяменто.

— А мы на каком языке говорим в Тринидаде?

— На английском.

— Но не все говорят на английском!

— Почему? Все говорят.

— Не все люди в городе.

— Представь себе, это тоже английский.

— Городской английский?

— Что-то в этом роде.

— А мы раньше говорили на голландском языке в Тринидаде? — После «голландских гондонов» Оушен впервые снова поднимает тему голландцев.

— Нет.

— А почему не говорили?

— Потому что голландцы не доплыли до Тринидада.

— А капитан Ахаб был голландцем?

— Нет.

— А кем?

— Американцем.

— Он был толстый?

— Нет.

— Ахаб доплыл до Тринидада?

— Нет, детка. Его вообще не интересовали Карибы. Он гонялся за китами.

Уже совсем стемнело, и небо потускнело до темно-серого цвета. Под крышами опустевших зданий мелькают летучие мыши.

— Пить хочешь? — спрашивает Гэвин.

— Да.

Они покупают холодную колу в рюмочной, садятся на улице под обширным зонтиком. Здесь шумно, полно народа. Вдруг Гэвин видит тех самых мужчину и мальчика, что потрошили рыбу на причале: они сидят за соседним столиком. Мужчина встает, чтобы заказать что-то у бара, и оставляет сына в одиночестве. Оушен тоже замечает его и сразу включает свой образ Бетти Риццо: буравит незнакомца надменным взглядом за убийство рыбы. Мальчик, не мигая, буравит взглядом ее в ответ.

— Оушен, веди себя прилично! — предупреждает Гэвин.

Пацан встает, подходит к ним.

— По-английски говорите? — спрашивает он.

Они кивают.

— Рафаил тоже говорит по-английски. — Он явно заинтригован поведением Оушен, рассматривает ее как какую-то неведомую, но занятную зверушку.

Мальчик застревает у их столика, они с Оушен начинают строить друг другу гримасы. Появляется отец с пивом и стаканом колы, подходит к ним. Похоже, он их тоже вспомнил.

— Привет, малой не слишком вас достает?

— Все в порядке, — улыбается Гэвин. — Похоже, наша молодежь уже влюбилась друг в друга.

— Ха! Это правда, ему нравятся молоденькие. — Мужчина говорит с американским акцентом. — А это вас мы видели сегодня утром на причале?

— Да. Хорошую рыбу вы выловили, большую. — Гэвин снова чувствует непонятный укол в сердце.

Эти двое — команда, союзники, мальчик ведет себя в присутствии мужчины с молчаливой, но уверенной грацией. А мужчине, похоже, нравится, что Оушен старается строить из себя крутую даму.