Архипелаг

— Море — ревнивая женщина, вы же знаете! Посмотрите, сколько здесь одиноких мужчин. Именно мужчины ходят на яхтах в одиночку, не женщины. Мужчины рвутся в море, потому что море жадное — как страстная, ревнивая любовница, бросает им вызов и хочет обладать ими полностью. Тысячи одиноких мужчин принадлежат его безбрежным просторам, все с утра до вечера занимаются с ним любовью.

Гэвин смущенно опускает глаза.

— Да, похоже, вы немало повидали, — замечает он.

— Это точно. Многие моряки не мыслят жизни без парусов. Большинство от чего-то бежит, конечно, ну, кроме профессионалов, занимающихся доставкой, или персонала наемных яхт. Все остальные, уж простите, — сбежавшие из города новички. Их привлекают опасность, приключения… — В ее глазах вспыхивает озорной огонек. — Некоторые, вроде меня, из богемной среды и путешествуют с гитарами.

— Я ведь тоже сбежал, — вдруг признается Гэвин.

Фиби кивает. Похоже, она уже это вычислила.

— Я ничего не мог с собой поделать. Однажды просто вышел из офиса и не вернулся. Долго в себя не мог прийти от того, что сотворил. Сейчас-то мне стало намного легче.

— Да это нормально. Правда. Сделать то, что сделали вы.

— Вы тоже от чего-то бежали?

— Я сбежала из дома. От своего отца. Он бил маму, меня и младшего братишку. Так что в шестнадцать лет я сорвалась с места в первый раз.

— Бил вас! Ужас какой.

— Да уж. — Она улыбается. — Мне точно лучше быть одной.

— Мне очень жаль…

— Мне тоже жаль того, что случилось с вами.

— А разве не рискованно путешествовать вот так, наедине с мужчиной?

— Риск не так уж и велик, поверьте. Ведь всегда выбирает женщина. Это ведь я решила идти с вами. У вас чудесный ребенок, крутая собака и великолепная яхта.

— Я знаю. — Развеселившись, Гэвин ударяет себя по колену, хохочет.

Она тоже начинает хохотать, эта милая, юная Фиби Вульф со своими татушками.

Снова настает ночь, дочь спит в салоне под сеткой. Ветры завывают в парусах, кажется, они не прекратятся никогда. Гэвин и Фиби сидят в темноте, почти не разговаривают, завороженные движением темных теней, формой волн. Фиби держит румпель.

— Итак, — вдруг произносит она, — вы мне еще не рассказали о призраке.

— Эх… — Гэвин даже постанывает от нежелания обсуждать эту тему. — Ну что сказать… Я-то сам никогда его не видел. За все эти годы — ни разу. Но легенда действительно существует.

— И?

— Я это… соврал вам.

— Соврали???

— Да. Уж извините. Заговорился.

— Так о чем соврали-то?

— Ну, я действительно владел яхтой совместно со своим другом Клайвом, только мы ее ни у кого не покупали.

— Как так?

— «Романи» нашли дрейфующей, на борту никого не было, только хлопали паруса. Ее привели местные рыбаки, владельцы яхт-клуба оставили гнить в марине. Целый год она простояла беспризорной, и ее уже собирались потопить у выхода из залива. Тогда мой друг предложил купить ее по дешевке, вот сделка и состоялась. Нам тогда было столько же лет, как вам сейчас, а может быть, и меньше. Мы всегда мечтали о яхте.

— И вы не знаете, что сталось с тем шкипером?

— Нет.

— Он, наверное, упал за борт во время волнения. Такого, как это.

— Да. Бедняга. Он и не пытался предотвратить падение — даже не пристегнут был. О чем он вообще думал?! Если упадешь в воду, через минуту останешься один посреди моря.

Проходит еще несколько часов, ветер рычит, завывает, рвет паруса. «Романи» ускоряет свой бег, без устали забирается с одной крутой горы на другую, ровно и быстро, как всегда.

— Она так уверена в себе, — замечает Фиби.

— Напоминает вам о вашем детстве?

— Да, мы с отцом часто выходили в море. Но в нашей семье я единственная любила это занятие. Он брал меня с собой, когда я была еще малышкой.

— Такой, как Оушен?

— Да.

— Он еще ходит на этой яхте?

— Нет, давно продал ее.

— Что же, я очень рад, что вы нашли нас и что решились пойти с нами.

Ночью они снова устанавливают вахты, и на этот раз Фиби идет спать первая.

Два часа ночи. Сейчас ему не помешала бы трубка, так приятно попыхивать, сидя в темноте. Правда, вокруг и так происходит множество событий, да и в голове продолжается кавардак. «Романи» качается на волнах, как плот или щепка, паруса гудят, нос яхты с сопением погружается в воду, выныривает снова. Гэвин крепко сжимает румпель, осматривает воду, палубу, слегка убирает парус на гроте, помогая яхте справиться с ветром. За «Романи» нужно следить постоянно, в бурном море ее ход может легко нарушиться. Она инстинктивно реагирует на движение волн и силу ветра, а он, так же инстинктивно, реагирует на ее нужды. И ей хорошо, его старенькой яхте, она счастлива.