Архипелаг

— Да-дах! — шарахнул с юта СПГ9… заряд попал в середину насыпи, на которой находились стрелки.

— Ду-ду-ду-дум… ду-ду-ду-дум… ду-ду-ду-дум, — дострелял я туда же по насыпи остаток ленты, и «Аврора» ушла в поворот реки.

— Богоугодное дело вы сотворили братья, — хлопал меня по плечу Андрей, когда я и Иваныч сидели под навесом около его большого дома, — покарали погрязших в разврате грешников!

— Не всех покарали, Андрей, там еще есть кого карать и есть кого спасать, — ответил я и допив чай взялся за рацию.

— Яковлев, как успехи?

— Почти закончили Николаич, заставу усилили СПГ и ПК, здесь двое наших и два десятка местных. Дозор вышел на километр вперед по дороге. На сопке НП с «Утесом» развернули, сейчас вторую безоткатку там собираем и все, можно сказать ушли в глухую оборону.

— Добро… на «Авроре» кто остался?

— Только боцманская команда на КПВ, мотористы и радист с ПК.

— Принял… Закончите — доложишь.

— Принял…

— А… Яковлев!

— На связи…

— Ты дежурный по гарнизону сегодня… внимательно.

— Принял, есть дежурный.

Я положил рацию на стол рядом с автоматом и спросил Иваныча:

— Что там девчонки?

— Да спят сестры, умаялись, — ответил за Иваныча Андрей.

— И я спать… Иваныч тебе бы тоже надо вздремнуть, нам в ночь дежурить.

— Да, согласен… Андрей разбуди пожалуйста нас как стемнеет.

— Хорошо братья, разбужу…

338 день. Заброшенный карьер.

— Товарищ Майор… Товарищ майор, — шептал боец ополчения Сергеев и тихо толкал в плечо Алексея.

— Светает? — спросил Леха.

— Да, вот-вот рассветет.

— Что там внизу?

— Кто-то так храпит, что камни того гляди осыпаться начнут… ох тяжело же им с утра будет.

— Ну ручей вон рядом, напьются, а может и на опохмел чего оставили.

— Место здесь конечно жутковатое, и металлолом этот ржавый и знаки радиационной опасности понатыкали, здесь точно не опасно находится? — спросил Сергеев поежившись.

— Для тайника самое то, металлолому тому уже сто лет в обед, а таблички эти?

— Ну да таблички почти новые.

— Вот, и ты заметил… так что моя чуйка мне подсказывает, что схрон этот где-то тут.

— Интересно, когда они проснуться?

— Подождем, теперь торопиться некуда. Что, камни на мочевой пузырь давят?

— Есть такое дело.

— Ну пока эти дрыхнут, можно и оправиться, отползай, только тихо.

Уже окончательно рассвело, бойцы лежали на втором ярусе от дна чаши, точнее «подковы» карьера, и продолжали вести наблюдение за лагерем. Гиканье ночных птиц сменилось веселой трелью, свистом и пением птиц дневных. Наблюдатели лежали за одним из пышных кустов, которые росли в нескольких местах, невероятным образом зацепившись корнями за скальную породу. Когда-то в другом мире хвойные деревья, что росли по краю карьера, теперь торчали из земли сухими «копьями», лишь изредка среди них просматриваются зеленые деревья лиственных пород и плотный кустарник, сочного зеленого цвета. Внизу, где расположилась группа Тульского, стоял ржавый остов экскаватора, а рядом из земли торчали останки конструкций щебеночного завода.

— Сейчас солнце из-за сопки выглянет, и влепит этим соням по глазам, — прошептал Сергеев, отпил из пол-литровой пластиковой бутылки, используемой как фляжка, и передал ее Алексею, тот кивнул и тоже сделал пару глотков.

Спустя еще полчаса в лагере зашевелились. Всего было пять человек, четверо «спортсменов» Тульского и Торшин. Люди проснулись, и было видно, что похмелье делает свое дело. Коренастый парень сначала перевернул все емкости у кострища и не найдя живительной влаги, взял небольшую кастрюльку и медленно побрел к ручью, что протекал на выходе из карьера. Другой, круглый как колобок, продефилировал в пестрых семейных трусах за экскаватор.

— Ага, а вот и Торшин, — тихо сказал Алексей приложившись к «Беркуту» и наблюдая в оптику, — как же хочется выстрелить… ну ничего сука, поживи пока. Ну что Сергеев, чувствуешь себя Рамоном Меркадером?

— А кто это?

— Ты в школе учился?

— Я даже пединститут закончил после армии, заочно… физфак, — обиженно ответил Сергеев.

— Физик?

— Учитель физкультуры.

— Понятно… А кто такой Лев Троцкий знаешь?

— А! — улыбнулся Сергеев, — все, дошло… Это вы по поводу истории с ледорубом и длинной руки НКВД?

— Ага.

— Так того, ну который ледорубом то, — Сергеев изобразил рукой удар, — этим Мормоном завали?.

— Точно, только не Мормоном, а Рамоном… Рамоном Меркадером.

— Понятно… нет, не чувствую себя никаким Мормоном. Вот то, что жрать хочется, это чувствую.

— Дело сделаем и поедим. Так… и чего они?

— Жрать сели…

Бурча животами, и накапливая лютую ненависть, бойцы пролежали еще около часа, и когда Торшин встал и начал крутиться около завалившегося набок ржавого грохота, Алексей опять припал к прицелу.

— Что там? — оживился Сергеев.

— Копошиться что-то… Ящик какой-то… провода… блин, плохо видно…

Торшин направился с небольшой коробкой в руках к экскаватору, попутно разматывая провод.

— Что там у него? — уже нервничая смотрел в оптику Алексей.

Тошин присел у экскаватора, немного повозился с проводами и свистнул попутчикам, которые сидели вокруг костра, и отхлебывали из какой-то бутылки, передавая ее по кругу.