Архипелаг двух морей

М. М. Геденштром писал: «Состав земли поблизости Ледовитого моря представляет непостижимую тайну природы. Крутые берега ручьев и озер на несколько сажен вышины состоят из слоев земли и твердого льда». Как могли образоваться эти слои мерзлой воды, недоумевал он. Более полувека считалась образцом научного изящества теория Э. В. Толля, согласно которой ископаемые ледники Новосибирских островов — это погребенные древние снежно-ледяные поля вроде глетчеров Гренландии. Однако в блестящей цепи доказательств не было одного, но существенного звена: нигде на севере Восточной Сибири не было найдено обязательных следов покровного оледенения — морен, «бараньих лбов» и т. п. Э. В. Толль понимал это и пытался увидеть ледниковые образования во внешне похожих геологических образованиях, в частности в «булгуньяках» (холмах) Земли Бунге, которые, очевидно, представляют собой эрозионные останцы коренных пород среди песчаной пустыни. Сейчас льды считаются жильными образованиями, установлено, что формирование их происходило в интервал времени, отвечающий максимальному оледенению Сибири.

Э. В. Толлем бесспорно было доказано, что кости млекопитающих залегают не во льду, а в перекрывающих лед слоях. В свое время академик М. И. Адаме полагал, что его мамонт залегал среди нагромождений морских льдин. Академик А. Ф. Миддендорф, изучая в 1843–1844 годах таймырского мамонта, впервые признал ископаемый лед горной породой. Однако он считал, что трупы мамонтов залегают непосредственно во льду. Толль доказал, что «мамонтовый материк» сформировался после образования толщи льда и последняя служила своего рода фундаментом огромной равнины.

В 1964 году В. Е. Гаруттом — сотрудником Зоологического музея Академии наук СССР — и директором Палеонтологического музея Университета в Осло А. Е. Гейнцем были опубликованы результаты радиоактивного определения абсолютного возраста останков нескольких сибирских мамонтов. Оказалось, что возраст наиболее древних проанализированных образцов не превышает 40–50 тысяч лет, что отвечает промежутку времени между максимальным и зырянским оледенениями. Ледниковые эпохи в Сибири не сопровождались широкими покровными оледенениями, как это было в Европе, но глубокое похолодание поставило перед органическим миром альтернативу — приспособиться к холоду или погибнуть. Вымерли роскошные теплолюбивые звери третичного периода. Человек научился жить в пещерах, пользоваться огнем и одеваться в шкуры. На севере Восточной Сибири прочно обосновались холодолюбивые и неприхотливые к пище млекопитающие «мамонтового комплекса». «Там они бродили, — пишет Э. В. Толль, — по обширному свободному пространству, которое, соединяясь с нынешним материком, достигало, быть может, через полюс американского архипелага и, несмотря на глетчеры, не было бедно пастбищами».

Академик В. Н. Сукачев, изучая состав растений, сохранившихся в желудке березовского мамонта, определил, что мамонт питался травами и злаками, близкими к современной флоре бассейна Колымы. Возраст березовского мамонта, по В. Е. Гарутту и А. Е. Гейнцу, около тридцати девяти тысяч лет, что соответствует эпохе зырянского оледенения. В межледниковье растительность была богаче, пышнее: обширные луга чередовались с зарослями кустарников высотой до метра и больше. Сложно построенные зубы не только мамонтов, но и живших в это время лошадей были отлично приспособлены для перетирания грубых ветвей кустарников. «Мамонтовый материк» давал своим обитателям главное — пищу и обширное пространство, без которого популяция крупных животных не может существовать…

В приведенной выше цитате из Э. В. Толля есть вскользь высказанная мысль о возможном соединении «мамонтового материка» с Америкой. Изучая коллекции Э. В. Толля и его коллег, М. В. Павлова обратила внимание на сходство ископаемых лошадей Сибири с их североамериканскими «родственниками», что говорит об обмене фаун в недалеком геологическом прошлом. Мысль о наличии какого-то «порога» в центре Арктического бассейна высказывали — каждый по данным своей науки — полярные географы, океанологи, гидробиологи.