Архипелаг двух морей

В. А. Токарев, геофизик нашего института, сразу после войны выполнил первую аэромагнитную съемку на акваторий Северного Ледовитого океана. Он высказал предположение, что к северу от Новосибирских островов в океан уходит полоса небольших глубин, которая отвечает подводному продолжению мезозойских складчатых сооружений Верхоянского хребта. Идея Токарева не привлекла внимания. Но 27 апреля 1948 года океанографы Советской высокоширотной воздушной экспедиции измерили глубину океана в точке с координатами восемьдесят шесть градусов двадцать шесть минут северной широты и сто пятьдесят четыре градуса пятьдесят три минуты восточной долготы и вместо ожидаемых трех-четырех тысяч метров обнаружили всего тысячу двести девяносто метров. Так было сделано, возможно, крупнейшее географическое открытие нашего столетия — открытие подводного хребта Ломоносова. Сегодня этот хребет в виде бледной полосы на интенсивно голубом фоне, соединяющей район Новосибирских островов с Землей Элсмира в Канадском Арктическом архипелаге, изображен на любом школьном глобусе.

Так, может быть, хребет Ломоносова и был мостом между «мамонтовым. материком» и Северной Америкой? Крупный советский полярный географ, один из открывателей хребта Ломоносова, Яков Яковлевич Гаккель сформулировал представление об Арктиде — обширной суше, существовавшей, возможно, вплоть до верхнечетвертичного времени и включавшей в себя как области сегодняшнего шельфа, так и надводные перешейки и островные гряды, лежащие на простирании хребта Ломоносова. Замечено, что моржи по обе стороны от Новосибирских островов заметно отличаются друг от друга, хотя сегодня никакой преграды для них нет, а некоторые виды птиц продолжают летать по «трансарктической трассе», очевидно сохранив где-то в глубинах памяти воспоминания об островах, лежавших на этой дороге.

Как распался «Мамонтовый материк» и существовала ли «Земля Санникова»?

Во время последнего оледенения, в конце плейстоцена, уровень Северного Ледовитого океана, как уже отмечалось, был на сто метров ниже современного. Там, где сейчас располагаются моря Лаптевых и Восточно-Сибирское, была суша, через которую пролегали величественные долины рек Анабара, Лены, Индигирки, Колымы в их нижнем (тогда) течении. Теперь эти низовья затоплены и доступен для нашего наблюдения только фрагмент древней долины Пра-Яны — песчаная пустыня Земли Бунге, «полярная Сахара». Когда-то здесь на обширной, относительно сухой, зеленой террасе собирались шерстистые носороги — их рога часто находят в холмах Земли Бунге. Во времена Э. В. Толля местные охотники считали эти рога когтями исполинской двуглавой птицы ексекю, которая в их представлении отождествлялась с русским императорским двуглавым орлом…

«Мамонтовый материк» начал распадаться, когда закончилось последнее оледенение и стал повышаться уровень моря.

Вблизи они довольно внушительных размеров

…Мы ехали на вездеходе по южному берегу Большого Ляховского от Кигиляха на восток. Полуостров Кигилях — это царство гранита. От воды идет почти ровная гранитная стена (как будто на Неве с лодки смотришь на отвес Дворцовой набережной), выше камень лежит ступенями, как остатки трибун великанского стадиона, а вершину венчают сами великаны — кигиляхи («каменные люди»), — причудливо обработанные ветром останцы. В солнечный день, при мареве, кажется, что кигиляхи слегка двигаются, словно разговаривая друг с другом. И не мудрено, что охотники-якуты оставляли у подножия «каменных людей» символические жертвоприношения: мелкие деньги, конфеты, какие-то ленточки… Когда в свое время А. А. Бунге пытался отбить образцы кигиляхских гранитов, местные обитатели решительно воспротивились, опасаясь гнева великанов…

Издали кажется, что кихиляхи слегка покачиваются, как бы разговаривая друг с другом

Но вот мы миновали узкий перешеек, отделяющий Кигилях от основного массива острова, скалы кончились, и потянулся невысокий береговой обрыв, ровный, как обрез книги, где страницы сложены каменным льдом, а верхний переплет — это перекрывающие слои торфов или суглинков. Волны подмывают основание склона, и там зияют глубокие ниши, местами же целые блоки пород обрушились в воду, и активно перерабатываются волнами: видны «облака» коричневой мути в морской воде.

Представьте себе картину: с одной стороны — вода, море, с другой — вертикальная стена, а между ними — наклонная, как на велотреке, илистая поверхность пляжа. Поверхность рассекают глубокие борозды вездеходных следов, сходящиеся вместе в дальней перспективе. Ехать вдоль склона неудобно, машину все время ведет вправо, под уклон, и водитель вынужден непрерывно тянуть за левый рычаг фрикциона так, что левая рука начинает болеть. Выбрав относительно пологий распадок, мы поднялись на береговой обрыв и поехали по самой его кромке.