Архипелаг Гудлак

– Ты, наверно, нарочно говоришь мне сперва неприятные вещи, чтобы потом вдруг одним словом расположить к себе! Странный у тебя способ завоевывать женщин!

– Да, я их не завоевываю! – поспешил оправдаться он, с удивлением замечая за собой, что изо всех сил старается произвести на Сюзи благоприятное впечатление. – Я их…

Думая о своем, он, кажется, вовремя остановился.

– То есть, я хотел сказать…

– Я знаю, что ты хотел сказать!

Он даже вздохнул от облегчения.

– Просто маме так взбрело в голову! Вот она и назвала меня Сюзи! В честь Сьюзен Сарандон! Знаешь такую?

– Ну, так еще бы… – промямлил он, даже понятия не имея, о ком шла речь.

– Мама моя, царство ей небесное, романтиком по жизни была. А на старости лет, тем более, от телевизора не отлеплялась. Все в него таращилась, будто в этом треклятом ящике хотела что-то особенное разглядеть!

– Гм… Ничего удивительного!

– Ты так считаешь?

– Еще бы! Что еще под конец жизни делать, кроме, как Голливудские фильмы смотреть… Это – намек!

Про Голливуд он сказал потому, что его бывшая тоже этим грешила, когда была в здравом уме. То есть, трезвая…

– Какой еще – намек? – спросила она.

– Как бы тебе это объяснить?.. Продавцы телевизоров и те, кто начиняют их всякой хитроумной мишурой, как бы дают нам понять, что кроме ящика в этой жизни большинству из нас ничего не светит. Поэтому предлагают в один смотреть, чтобы потом… В другой сыграть!..

– А ты, Рома, большой шутник! – рассмеялась она, часто заморгав ресницами, чтобы осушить невольно навернувшиеся на глаза слезы.

Во время знакомства он представился ей Романом, хотя его настоящее имя, конечно же, было совсем иным. Он соврал ей по вполне понятным причинам…

Дровосек совсем не прочь был пофилософствовать. Тем более, что Сюзи с полуслова понимала его.

– К тому же, разве плохо, что вместе с западным образом жизни к нам пришли новые, хотя и чуждые слуху, имена?

– Чуждые?

– Это – поначалу! А после того, как я узнал тебя…

– Ну-ну!

Губы Сюзи едва заметно дрогнули в иронической усмешке. Глядя на нее, он подумал, что жить в этом мире и впрямь становилось тесно. Все перемешивалось, перепутывалось между собой, накладывалось, как трафарет одно на другое… Наверное, именно поэтому на его пути повстречался этот тип… Тимур!.. Ощущая рядом с собой тепло и тонкий аромат молодого и прекрасного женского тела, который исходил от Сюзи, он отчасти был ему благодарен. Дровосек наперед знал, что рано или поздно им станет не по пути. А это значит, что один из них умрет.

– Я ведь не спрашиваю, почему тебя назвали именно так, а не иначе?

11

Уже третий день подряд Арсен обходил квартиры близ лежащих домов, возле которых в мусорном баке нашли очередную, самую последнюю жертву. Он считал это делом совершенно бесполезным, но с Переверзевым спорить не стал.

– Найди мне хоть какую-то зацепку! – требовал тот. – Хоть что-то найди! Иначе Докучаев с нас обоих шкуру снимет… Ножичком для заточки карандашей!.. Ты меня понял?

Проклиная тот час, когда в нем впервые созрело осознанное желание поступить на юридический факультет местного университета, Радеев, обрядившись для пущей важности в полицейскую форму, с утра до вечера шастал по подъездам, требовательно тарабаня в квартиры жильцов и старательно нащупывая нить, потянув за которую, он смог бы размотать весь клубок, в уголовном кодексе именуемый особо тяжким преступлением. Но никто и ничего не мог ему сказать относительно того, каким образом порубленный на куски труп оказался в контейнере с отходами.

На четвертый день, основательно умаявшись, Арсен присел на лавочку покурить.

– М м м… у у у! – неожиданно промычал кто-то возле самого его уха.

Едва не поперхнувшись дымом, Арсен поднял голову. Напротив него стоял неряшливо одетый тип. Лицо у него было опухшее и небритое. От бомжа исходил такой ужасный запах, что Радеев едва не блеванул прямо себе под ноги. Приставив два пальца к губам, бомж произвел выразительный жест.

– Чо мычишь, как буренка? С утра не доили, что ли?

Молча взяв сигарету, бомж прямиком направился к мусорным бакам. Радеев еще какое-то время наблюдал за ним.

– Эй, постой! А ну, постой тебе говорю!

Нехотя остановившись, бомж не сразу обернулся на оклик… На физии его отчетливо читались неуверенность и страх.

– И давно ты – тут?.. Я имею в виду… Обитаешь здесь давно? – приблизившись на безопасное расстояние к бездомному, чтобы ненароком вновь не учуять ту отвратительную вонь, которую бродяга распространял вокруг, спросил Радеев.

Весь скукожившись, точно сушеный гриб, и, раскрыв, то ли от удивления, то ли по какой иной причине рот, бомж некоторое время молчал.

Арсен второпях вынул из кармана сотню.

– Тебе нужны деньги?

В глазах бомжа, напополам со страстным желанием тотчас завладеть деньгами, зажглось недоверие.

– Скажи, ты ночью, ровно три дня назад, никого здесь не видел?

Но странный собеседник Радеева, словно не понимая, чего от него хотят, продолжал упорно молчать.

– Ты ведь наверняка по ночам здесь в мусорных баках отходы фильтруешь?.. Какую-нибудь черствую корку себе выискиваешь, чтоб с голоду не сдохнуть!