Архипелаг ГУЛАГ. Книга 3

Когда создавался наш Кодекс (1926), сочтено было, что убийство клеветою в пять раз легче и извинительней, чем убийство ножом. (Да ведь и нельзя ж было предполагать, что при диктатуре пролетариата кто-то воспользуется этим буржуазным средством – клеветой.) По статье 95-й – заведомо ложный донос, показания, соединённые: а) с обвинением в тяжком преступлении; б) с корыстными мотивами; в) с искусственным созданием доказательств обвинения, – караются лишением свободы до… двух лет. А то и – шесть месяцев.

Либо полные дурачки эту статью составляли, либо очень уж дальновидные.

Я так полагаю, что – дальновидные.

И с тех пор в каждую амнистию (сталинскую 45-го, «ворошиловскую» 53-го) эту статейку не забывали включить, заботились о своём активе .

Да ещё ведь и давность . Если тебя ложно обвинили (по 58-й), то давности нет. А если ты ложно обвинил, то давность, мы тебя обережём.

Дело семьи Анны Чеботар-Ткач всё сляпано из ложных показаний. В 1944 она, её отец и два брата арестованы за якобы политическое и якобы убийство невестки. Все трое мужчин забиты в тюрьме (не сознавались), Анна отбыла десять лет. А невестка оказалась вообще невредима! Но ещё десять лет Анна тщетно просила реабилитации! Даже в 1964 прокуратура ответила: «Вы осуждены правильно, и оснований для пересмотра нет». Когда же всё-таки реабилитировали, то неутомимая Скрипникова написала за Анну жалобу: привлечь лжесвидетелей. Прокурор Г. Терехов ответил: невозможно за давностью…

В 20-е годы раскопали, притащили и расстреляли тёмных мужиков, за сорок лет перед тем казнивших народовольцев по приговору царского суда. Но те мужики были не свои. А доносчики эти – плоть от плоти.

Вот та воля , на которую выпущены бывшие зэки. Есть ли ещё в истории пример, чтобы столько всем известного злодейства было неподсудно, ненаказуемо?

И чего же доброго ждать? Что может вырасти из этого зловония?

Как великолепно оправдалась злодейская затея Архипелага!

Часть седьмая Сталина нет

И не раскаялись они в убийствах своих…

Апокалипсис, 9:21

Глава 1 Как это теперь через плечо

Мы ждали правды после нашей смерти. – Распах короткий и малый. – После «Ивана Денисовича». Неправдоподобный взрыв прессы. – Взрыв писем. – Письма наших врагов. – Пропасть непонимания. Мы перестаём быть единым народом.

Как прикрывали брешь. «Слава Партии!» – Пути подмены Архипелага. – Проклятье международному империализму! – Тайные партийные собрания ортодоксов. – Но против начальства разве допустимо бороться? – Как Благомыслам спастись за счёт других. – «Почему Шухов не боролся?» – Коммунисты или простой Иван? – Басни коммунистической печати. – Басни советских писателей. – Как хороши лагеря сегодня. – Команда: вообще замолчать о лагерях.

Хрущёв и Твардовский верили, что «Иван Денисович» – о прошлом. – Но и я поверил! – Никакая мера горя нам недостаточна. – Письма нынешних зэков. – И снова проступили контуры Архипелага. – Все силовые линии нашего общества – к тирании. – Как читали зэки книгу, «одобренную партией». – И в прилагерном мире тож. – История скульп туры Недова.

Не прощайте фашистских убийц! – а мы не знали, не понимали… – И не следователи виноваты, а сами заключённые. – Короткое время они забезпокоились. – Как гебистам дослужить до пенсии. – Чистка архивов. – Вы боитесь нас и мёртвых! – «Пора восстановить понятие враг народа ».

Конечно, мы не теряли надежды, что будет о нас рассказано: ведь рано или поздно рассказывается вся правда обо всём, что было в истории. Но рисовалось, что это придёт очень нескоро, – после смерти большинства из нас. И при обстановке совсем изменившейся. Я сам себя считал летописцем Архипелага, всё писал, писал, а тоже мало рассчитывал увидеть при жизни.

Ход истории всегда поражает нас неожиданностью, и самых прозорливых тоже. Не могли мы предвидеть, как это будет: безо всякой зримой вынуждающей причины всё вздрогнет и начнёт сдвигаться, и немного, и совсем ненадолго бездны жизни как будто приопахнутся – и две-три птички правды успеют вылететь прежде, чем снова надолго захлопнутся створки.

Сколько моих предшественников не дописало, не дохранило, не доползло, не докарабкалось! – а мне это счастье выпало: в раствор железных полотен, перед тем как снова им захлопнуться, – просунуть первую горсточку правды.

И как вещество, объятое антивеществом, – она взорвалась тотчас же!

Она взорвалась и повлекла за собой взрыв писем людских – но этого надо было ждать. Однако и взрыв газетных статей – через скрежет зубовный, через ненависть, через нехоть – взрыв казённых похвал, до оскомины.