Архипелаг исчезающих островов. Поиски литературной среды и жизнь в ней

52 Это мне советовал и Аркадий Натанович Стругацкий. Я, наконец, прислушался. В 1983 г. фантастическая повесть «Великий краббен», написанная на материале моих курильских экспедиций, вышла в свет тиражом в 30 000 экземпляров, и тут же весь тираж ушел под нож цензуры. Впрочем, книжный магазин «Военторг» успел продать несколько сотен книг, до сих пор встречаю это (первое) издание у любителей фантастики. А криминал состоял в том, что главного героя повести, обаятельного и неунывающего, — бывшего алкоголика, бывшего бытового пьяницу, бывшего боцмана с балкера «Азия», бывшего матроса портового буксира «Жук», бывшего кладовщика магазина № 23, того, что в селе Бубенчиково, бывшего плотника «Горремстроя» (Южно-Сахалинск), бывшего конюха леспромхоза «Анива», бывшего ночного вахтера крупного научно-исследовательского института, наконец, бывшего интеллигента — в третьем колене, как уточнял сам герой, — звали Серп Иванович Сказкин. В кальдере Львиная Пасть (остров Итуруп) он первый наткнулся на явившегося из океанских глубин плезиозавра. Дикая доисторическая тварь активно гоняла Сказкина по узкой кромке каменистого берега. «Кто сказал, что Серп не молод?» Подобные шутки, как и само имя героя, были сочтены рецензентами Госкомиздата РСФСР непозволительным надругательством над священной символикой страны. Выгоняя из дому неверную жену, богодул Сказкин рубил китайские пуховики бельгийским топориком, крушил тайваньским ломиком чешскую мебель, возглашая: «Свободу узникам Гименея!» Это тоже не пошло в жилу. «В наши дни, когда в Египте, Уругвае, Чили, в Южной Корее томятся в мрачных застенках борцы за мир, истинные коммунисты, чистые люди, положившие жизнь за свободу угнетенных всего мира, чего и кому требует Г. Прашкевич?» Повесть, кстати, кончалась вполне пророческими словами: «Что касается профессора Иосинори Имаидзуми, профессор пока молчит. Но и тут я настроен оптимистично: почта будет». После чего следовали заключительные слова: «Лишь бы в это дело не вмешалась политика». Но именно политика и вмешалась.

53 В. А. Прокофьев — прозаик, литературный критик, член СП СССР, рецензент издательства «Молодая гвардия». В конце семидесятых в этом издательстве именно он решал судьбу моей повести «Каникулы 1971 года».

54 Владимир Маркович Санин (1928—1989) — прозаик, сценарист, драматург, полярник, путешественник. В 1987 г. рецензировал мою повесть «Война за погоду» (первое издание: Новосибирск, 1988).

55 В книгу «Люди Огненного кольца» (Магадан, 1977) вошли повести: «Столярный цех», «Ильев. Его возвращение», «Двое», «Люди Огненного кольца», «Мирис» и «Каникулы 1971 года».

56 Катаев Валентин Петрович (1897—1986) — прозаик, поэт, драматург, член СП СССР. Лауреат Сталинской премии (за повесть «Сын полка»), Герой Социалистического Труда. Основатель (1955) и главный редактор (до 1961 года) чрезвычайно популярного журнала «Юность». Оценку Катаевым моей прозы я очень ценю.

57 К письму была приложена рекомендация: «Книгу Геннадия Прашкевича “Люди Огненного кольца” я прочитал залпом. Книга эта — необычна, ибо при всей ее разности со страниц встает сам автор — нельзя его не понять и не почувствовать. Автор этот влюблен в жизнь, которая прекрасна — во всей ее многосложности и противоречивости. Автор этот — романтик, который ведет многотрудный поиск прекрасного; он умеет находить прекрасное и в столярном цеху, где пахнет стружкой и клеем, и где каждый человек — человек, то есть характер, и на Курильских островах, в людях “Огненного кольца”, — однако и там, в краю романтики, Прашкевич не ищет легкого, поверхностного, он копает вглубь, и копает отменно. Прашкевич раскован в своей прозе; эпитеты его порой дерзки, и это прямо-таки замечательно. Нашему учителю Горькому много досталось за “море смеялось”. Критики Горького забыты — Алексей же Максимович вечен. Можно соглашаться или не соглашаться с “дерзостями” Прашкевича, однако же нельзя не признать, что рождены они талантливостью его литературного дара, его добротою и ответственностью за наше молодое поколение, которое постоянно корректируется в наш стремительный век. Герои Прашкевича — рабочие люди. И замечательно, что он так пристально любит их, гордится ими, так открыто за них радуется.

Есть у Прашкевича и иные герои: недобитые гитлеровцы, шваль Иностранного легиона — бандитские наемники империалистов. И здесь Прашкевич на высоте: он не мажет их черным, он не делает их глупцами, он пишет врага, которого надо уничтожить, а когда враг силен, тогда шапкозакидательство преступно. Разносторонность таланта Прашкевича очевидна. А талантливому литератору следует быть в рядах Союза Писателей, чтобы работать еще активнее.

От всего сердца рекомендую Геннадия Прашкевича в члены СП СССР. Юлиан Семенов».

58 Рецензент Госкомиздата РСФСР.