Архипелаг исчезающих островов. Поиски литературной среды и жизнь в ней

40 Евгений Александрович Городецкий (1934—2005) — прозаик, работал в Зап.-Сиб. кн. изд-ве. Мне очень нравилась его повесть «Лето и часть сентября» — редкий случай, когда повесть действительно начиналась прямо с названия.

41 Николай Николаевич Яновский (1914—1990) — литературовед, литературный критик, историк литературы. В 1969 г. — составитель и главный редактор известного издания «Литературное наследство Сибири» (вышло 8 томов), в 1979—1990 гг. входил в редакционную коллегию книжной серии «Литературные памятники Сибири» (Вост.-Сиб. кн. изд-во, Иркутск).

42 Астафьев Виктор Петрович (1924—2001) — прозаик, эссеист и драматург, сценарист, член СП СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат двух Государственных премий СССР, Государственной премии РСФСР им. М. Горького, двух Государственных премий РФ, участник Великой Отечественной войны. Перегрузка всеми этими почетными регалиями не сделала его литературным чинушей, общение с Виктором Петровичем никогда не бывало скучным.

43 «Ошибка создателя» — сборник фантастических рассказов и повестей Виктора Колупаева, Давида Константиновского, Геннадия Прашкевича (Новосибирск, 1975).

44 Рецензент Госкомиздата РСФСР незадолго до этого подверг уничтожающей критике книгу моих фантастических повестей, предложенных Зап.-Сиб. кн. изд-ву.

45 Писатель-фантаст Александр Петрович Казанцев имел большой вес в официальных кругах. Кстати, к моим вещам он отнесся с интересом и пониманием.

46 Сергей Александрович Абрамов — писатель-фантаст, журналист и общественный деятель.

47 Евгений Львович Войскунский — писатель, впоследствии мой добрый, надежный друг.

48 Для очередного сборника «Собеседник», выходившего в Новосибирске.

49 Виталий Иванович Бугров (1938—1994) — критик, библиограф, историк фантастики, работал в редакции журнала «Уральский следопыт». Библиографические работы Бугрова «Советская фантастика: книги 1917—1975 годов» и «Погребенные в периодике (1945—1976)» были опубликованы в сборнике «Собеседник». Бугров, несомненно, был душой самой главной отечественной премии по фантастике — «Аэлита». При жизни Виталия Ивановича ее вручали: Аркадию и Борису Стругацким, а также Александру Казанцеву (1981, всем троим — сразу), Зиновию Юрьеву (1982), Владиславу Крапивину (1983), Сергею Снегову (1984), Сергею Павлову (1985), Ольге Ларионовой (1987), Виктору Колупаеву (1988), Северу Гансовскому (1989), Олегу Корабельникову (1990), Владимиру Михайлову (1991), Сергею Другалю (1992), Василию Звягинцеву (1993), Геннадию Прашкевичу (1994). Я последним получил этот приз из рук Виталия Ивановича. На моем портрете, помещенном в магаданской книге «Люди Огненного кольца», можно рассмотреть локоть слева (фотография была неудачно обрезана) — это локоть одного из самых близких, самых добрых моих друзей — Виталия Ивановича Бугрова.

50 «Разворованное чудо» (Новосибирск, 1978). Выход книги был непрост: многократное рецензирование, непонимание. Даже замечательный сибирский фантаст Михаил Петрович Михеев, очень дружески ко мне относившийся, решил, что сведения об Иностранном легионе в повести излишни. Впрочем, Михеева я смог убедить, он был человек опытный, пуганый. В тридцатые годы работал монтером в электроцехе в городе Бийске, пописывал (по его собственному выражению) стишки. «В фабкоме встретились шофер и комсомолка». А однажды на свадьбу друга написал настоящую песню: «Есть по Чуйскому тракту дорога». Ее запели. Имени автора сейчас никто не знает, но песню поют. А тогда, в тридцатые годы, бийская городская газета напечатала статью о плохом состоянии алтайских дорог, о частых авариях, о плохой дисциплине среди шоферов. Да и какой может быть дисциплина у шоферов, спрашивала газета, если они поют подобные песни? Утром на работе крикнули: «Михеев, в особый отдел!» Михаил Петрович шел, и ноги у него дрожали. Из особого отдела можно было загреметь куда угодно, хоть в Магадан. Вошел, снял кепку. Особист в форме долго смотрел на его оттопыренные уши и молчал. Ну и Михаил Петрович молчал. Он же видел: перед особистом лежит тетрадный листок с текстом его песни. «Твоя работа, Михеев?» — «Моя». Ждал чего угодно, даже самого плохого, а особист вдруг с силой хлопнул ладонью по столу: «Да ты у нас, оказывается, поэт! Мы учиться тебя отправим!» Вот и такое случалось. Удивительно чистым человеком был Михаил Петрович. Трогательные старые часики на руке, кепка, каких уже почти не носили, ездил на старенькой советской «Победе». И кредо соответствующее. «Хочу, чтобы моего главного героя было за что любить. Мое призвание — электрик, я очень этим горжусь, но самое нужное дело — литература».

51 Брандис Е., Дмитревский В. «Взято из действительности: заметки о научной фантастике». — «Правда», 1978, 3 сентября.