Архипелаг Исчезающих Островов (Повести о Ветлугине - 1)

Но с первых же слов Афанасьева чувство неловкости и связанности исчезло. Нам стало удивительно просто с ним - почти как с Петром Ариановичем.

Он вышел на террасу, встречая нас, приветливо улыбающийся, очень похожий на елочного деда-мороза. У него была такая же пушистая четырехугольная борода и ласковые морщинки у глаз, но одет был не в тулуп и валенки, а по-летнему - в майку, тапки и какие-то полосатые брючки.

- Вот, Машенька, - сказал он церемонно, - позволь тебе представить...

Мы последовали за его высокой седой женой на террасу и уселись вокруг стола, на котором был сервирован чай.

Академик продолжал пытливо присматриваться к нам.

- Ну-с, хорошо, - произнес он, пододвигая ко мне печенье. - Так как же думаете искать свою Землю-невидимку?

- А мы хотим проверить гипотезу на слух. Если Землю никак не удастся увидеть, попробуем ее услышать.

- А, эхолот! Ну что же, правильно. Кропотливо и медленно, зато надежно. Тем более ежели такой туман... В истории исследований Арктики метод, конечно, новый, необычный, но... И как думаете; отзовутся ваши острова?

- Должны отозваться. Не могут не отозваться, - сказал Андрей, нахмурясь.

- Ну, ну, "не могут", "должны"... Очень хорошо! Погромче кричите, настойчивей зовите, обязательно отзовутся!

Лучики морщин побежали от глаз, он заулыбался. Затем уселся прочнее в кресло, со вкусом приготовляясь к обстоятельному разговору.

- Значит, прямо с университетской скамьи в Арктику? - начал Афанасьев. - И сколько пробыли там?

- Пять лет.

- Собственно, меньше пяти, - уточнил Андрей. - Если считать перерывы...

- И все в районе своего Восточно-Сибирского моря?

- Хотелось, знаете ли, поближе к Земле Ветлугина, - пояснил я. Боялись упустить какую-нибудь счастливую возможность. По-нашему и вышло! Возьмите хотя бы голубые льды или того же медвежонка...

На этот раз спокойно и не спеша я перечислил все наши удачи и неудачи на пути к Земле Ветлугина.

- А вы чего ждали-то? Легко ли "белые пятна" с карты стирать!

- Нет, но...

- Ждали, наверно, что трудное начнется вне Москвы, уже во время экспедиции в высокие широты, в преддверии Земли Ветлугина?.. О, это только последний этап, завершающий! Много торосов возникнет еще до Восточно-Сибирского моря. Не удивляйтесь! И тряхнет вас, и сожмет во льдах.

Он с задором посмотрел на нас сбоку.

Но, вероятно, на наших лицах написано было только изумление, а не страх, потому что Владимир Викентьевич сразу смягчился.

Решительным движением он смахнул крошки со стола, точно среди них были и Союшкин с профессором Черепихиным, потом принялся прикидывать вслух:

- В этом году экспедицию, конечно, не успеют снарядить. Но в будущем вполне вероятно. А подготовку научную начать сейчас же, немедля! Причем привлечь к обсуждению представителей самых разнообразных специальностей: гидрологов, метеорологов, гидрогеологов, гидробиологов и прочее. Экспедиция, по-видимому, должна быть комплексной. А вы как считаете?..

С ним не только легко было разговаривать, с ним было легко думать. Мысли возникали сами собой от соприкосновения с этим удивительно разносторонним, по-молодому гибким умом.

- Насчет тумана вполне правильно изволили заметить, - продолжал академик. - Амундсен, пролетев на дирижабле над полюсом, дальше не видел уже ничего, кроме тумана. Сам рассказывал мне об этом. Туман, по его словам, сгустился и держался на протяжении двадцати градусов, то есть более двух тысяч двухсот километров. Представляете? Внизу, понятно, могли остаться острова небольшой высоты, которые Амундсену не удалось заметить.

- Да, разительная аналогия!

Афанасьев интересовался не только возможностями применения эхолота. Он с увлечением вникал во все детали будущей экспедиции, даже встал из-за стола и быстро начертил на бумажной салфетке схему дополнительного крепления шпангоутов, которое считал очень важным для плавания в высоких широтах.

Только о своем любимом ученике избегал говорить, старательно, будто опасный подводный риф, обходя в разговоре его имя. Стоило мне или Андрею упомянуть Петра Ариановича, как Афанасьев тотчас же, с неуклюжей поспешностью, заговаривал о другом. При этом Машенька, многозначительно глядя на нас, поднимала брови. Видимо, в доме Афанасьевых не принято было касаться этой печальной темы.

В каких-нибудь полтора-два часа сложился в основном проект экспедиции к Земле Ветлугина.

- Вам бы и возглавить экспедицию, - закинул я удочку.

- А что такого? Я вполне! - Академик с бравым видом огляделся по сторонам.

Но Машенька, как неусыпный телохранитель стоявшая за его креслом, тотчас же нагнулась и настойчиво-предостерегающе, хотя и очень ласково, положила мужу руки на плечи.

Академик только сконфуженно покряхтел. Все было ясно без слов.

- Нет, статью об экспедиции, статью поскорей! - с преувеличенной бодростью сказал он, немного оправясь. - И без лишнего полемического задора, без этой, знаете ли, модной ныне шумихи, трескотни! Обоснованную статью, выдержанную в нарочито спокойных тонах!

Мы встали из-за стола, готовясь прощаться. Машенька напомнила мужу:

- А как же письма? Ты решился?