Архипелаг раздора (СИ)

— У меня?! — удивилась Марианна.

— Она — лекарша, — проговорила Агата так, словно пыталась мягко втолкнуть это слово. — Герман так хотел быть рядом с тобой, когда я расскажу тебе правду. Тесса запретила ему уходить далеко от дворца, но он не послушался, и та увязалась за ним.

— Но зачем ему это?

— Он любит тебя, детка. Ты — единственное, что у него осталось. А даже если бы это было не так, его отношение к тебе никак не изменилось бы.

— Он хотел объявить меня предателем, — грустно ответила девушка.

— Иногда отчаяние топит всё, даже любовь.

— Вы все его оправдываете!

— Только не я. Но я считаю, что каждый заслуживает прощение. А в вашем случае…

— В каком нашем случае?! — возмутилась Марианна, и старушка снисходительно рассмеялась.

— Вам нужно поговорить, а не бегать друг от друга.

— Это он от меня бегает. Уходит от разговоров…

— А ты как хотела? Думаешь, ему просто смотреть тебе в глаза после всего, что он мог натворить?

— И натворил.

— Отчасти. Но он сделал и много хорошего.

— Этого я не заметила…

— Да как же это? Тебя не удивила стража? И слуги?

— Видимо, произошло что-то странное…

— Как только Герман очнулся, то приказал показать твой портрет каждому, кто служит во дворце! Чтобы все знали, кто спас короля и целое государство! Он приказал казнить любого, кто осмелится надерзить тебе, кто даже криво посмотрит в твою сторону, а тебе это не понравится!

— Правда?

— Истинная! — старушка обвела своё лицо кругом и прижала руку к груди. — Клянусь морскими богинями!

— А он объявлял о том, что я…

— Нет. Для всех ты всё ещё его родная сестра. А вот останешься ею или нет зависит только от тебя.

Марианна закусила губу и посмотрела на двери.

Глава 33

Стража у покоев Германа изменилась, но Марианна даже не заметила этого и застыла неподалеку от дверей. Молодые мужчины мельком посмотрели на гостью, и их осанка медленно, почти неуловимо выпрямилась, а лица засияли от радости. Но девушка и это пропустила мимо. Все её конечности покалывало от нетерпения и страха, а сердце вырывалось наружу. Она неспешно подошла ближе, улыбнулась вскинутым на неё взорам и… попыталась сбежать. Ноги развернули её к коридору и быстро понесли вперед, пока громкий голос не разлетелся по стенам:

— Марианна!

Девушка сразу узнала его. Он мог быть больным, тихим, радостным, злым, но он никогда не переставал отличаться от всех, подобных ему.

Она обернулась и встретилась глазами с мужчиной, от которого дрожали руки, бегали мурашки, бросало то в жар, то в холод. Герман стоял в дверном проеме и ждал её ответа. Позади замерла восковая статуя Тессы, и это больно зацепило Марианну. Она нахмурилась, но, помня о том, кто перед ней, быстро спрятала своё неудовольствие. Слишком уж живым было воспоминание из Корпуса, когда король приказал страже схватить её.

— Слава морским богиням, ты не покинула меня… — прозвучал голос, в котором было больше мольбы, чем облегчения.

— Мне лучше зайти завтра, — проговорила девушка, и её глаза без спроса полоснули лекаршу.

— Тесса, — нетерпеливо бросил Герман.

— Ваше Высочество, вы уже должны спать! Чем больше вы отдыхаете, тем быстрее затягиваются ваши раны!

Марианна впервые услышала полный голос этой женщины, и требовательные ноты ей очень не понравились.

— Тесса, не заставляйте меня повторять дважды!

Лекарша разозлено помотала головой, но всё же переступила порог. Звук её шагов словно нарочно висел в воздухе всё то время, пока девушка смущенно проходила внутрь.

В комнате пахло лавандой, и Марианна с наслаждением втянула приятный аромат.

— Она окурила всё здесь своей травой, — ворчливо, но с какой-то неловкостью сказал Герман, когда двери за ними плотно закрылись. — Она считает, что её запах поможет мне обрести равновесие и уснуть.

— Это правда?

— Что? — испугался он вопроса. А затем испугался того, что девушка это поняла.

— Про лаванду.

— Не знаю, пока не помогло, — улыбнулся он и, подволакивая ногу, прошёл внутрь.

Марианна рассматривала любимую комнату: книжные полки, набитые до отказа, стол из черного дерева, уже облупившийся, но отреставрированный, темно-бордовый полог над широкой кроватью, усеянной подушками. Здесь было гораздо теплее, чем у неё, и девушка заметила, что балконные двери уже поставили и теперь плотно закрыли. В камине трепетал огонь, и его острые язычки заставляли тени плясать.

— Присядешь? — глухо сказал король.

— Да…

Она прошла чуть дальше и напряженно опустилась на диван.

— Почему ты не захотел поговорить со мной сразу, как только я пришла в себя?

— Я не мог.

— Почему? Насколько я знаю, ты был уже на ногах, — старалась говорить мягко девушка, но всё равно получалось, будто она давит.

— Я не знал, как смотреть тебе в глаза…

— Да, мне уже говорили об этом.

— Кто?

— Какая разница…

В комнате стало тихо, и противная неловкость посмеивалась в темноте.

— Мне не выразить, как я сожалею… — наконец прервал тишину король, но Марианна продолжала смотреть в камин. — Эта сережка… А потом ещё последние слова мамы… Я будто с ума сошёл… И перебитая стража… Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за это?