Архитектор пряничного домика

– Мать отца обожала. А тот начитался всякой литературы и сбрендил. Объявил себя жрецом фараонов. Твердил, что человек становится личностью, только искупавшись в реке мертвых. Не хочется повторять его бредни. Да, я поступил в медвуз. На то было две причины. Первая – у отца много знакомых, они считали Прокопа человеком с большим сдвигом, но он был гениальный гипнотизер и феноменально талантливый врач. Когда папаня не дудел про реку мертвых, он был вполне нормален. И понятно, что ум у него неординарен, запас знаний нечеловеческий. Память у папаши была фотографическая. Один раз посмотрел на страницу текста, все, он у него в мозгу навечно отпечатался. У меня к родителям любви не было, но надо быть справедливым – Прокоп был гений. Меня он с малолетства гнобил, постоянно ругал, бил, мать с ним всегда была солидарна. Когда я, пятилетний, без спроса зашел в кабинет отца, он так меня выпорол, что я неделю сесть не мог. Знаете, какие слова мать мне сказала в утешение? «Страдания развивают личность, похвала ее губит». Я отправился в мединститут, потому что ректор, все деканы и преподаватели знали папашу. Я не мог туда не поступить. И второе: хотел стать круче папаши. Они с матерью решили практиковать лечение смертью. Экспериментировали, доводили человека почти до отключки, а потом приводили его в чувство. Суицидальные наклонности его так убирали. Ввергнуть пациента в клиническую смерть опасно и непросто. Но главная задача – как это осуществить? С помощью лекарств элементарно, но тогда он не сразу очнется. А они хотели так: умер и сразу воскрес. И что делать? Придушить человека? Утопить? Это тоже не годилось.

Жорж усмехнулся.

– Отец решил использовать гипноз, он гениальный специалист, но люди даже под его воздействием не могли какую-то черту переступить и умереть на секунды.

Мать же придумала музыку смерти. По ее расчету, человек, прослушав многократно мелодию, мог уйти в небытие и вернуться назад, когда загремит живительная симфония.

– Мда, – крякнул Борис.

Жорж махнул рукой.

– Не удивляйтесь, среди психиатров много врачей с больной башкой, и музыканты тоже того! Но потуги матери сотворить симфонию ухода, так она называла то, чем сдуру занималась, окончились неудачей. Если перестать ерничать, то и материнское, и отцовское изобретение можно объяснить с точки зрения медицины. Существуют певцы, от звука голоса которых лопаются бокалы. Эффект основан на вибрации. Но что мешает подобрать такую мелодию, чтобы у человека лопнул сосуд в голове? Прокоп же, признав неудачной идею гипноза, начал делать картины ухода, потом «оживлял» их. Никогда в детстве не баловались книжками-мультиками?

– Была такая в семейной библиотеке, – кивнул я. – Много-много страничек, на первой нарисован человек, на второй он чуть-чуть поднял ногу, на третьей ступня задрана повыше. На каждом листке положение конечности чуть изменено. Если взять книгу и очень-очень быстро перелистать, покажется, что фигурка танцует. Во времена моего детства-юности не было компьютеров, сейчас «оживить» человека во сто крат проще и быстрее.

– Вот отец такие книжечки делал, – продолжал Жорж, – его идея такова: мелькание разных агрессивных цветов приведет к потере сознания. Но у него ничего не получилось. У пациентов просто начиналась мигрень. Я стал врачом, устроился на работу, женился на Ане Тулиной, аспирантке отца. Она очень хотела придумать «смертельные» картинки, была на одной волне с моим отцом. Да ничего не получалось, Прокоп из-за неудач стал злой, как гризли. Аньку он обожал, она ему как дочь родная была. А сын гаденыш. Не выходит у профессора с аспиранткой эксперимент, он на отпрыске гнев срывает. Жили мы в одной квартире, я вечно по морде за все получал. Предложил жене:

– Давай снимем жилье, нет моих сил больше.

Она огрызнулась:

– Ты серая масса, просто врач с таблетками, а Прокоп Евгеньевич гений. Работать с ним счастье. Никуда отсюда не двинусь, мы вот-вот совершим уникальное открытие.

Жорж потер шею.

– Так меня ее слова про серую массу задели, что я решил продемонстрировать: если в нашем доме и есть глупец-неудачник, то это папаша. А я его картинку мигом смастерю. И сделал.

Настя ахнула и закрыла рот рукой, Светлана быстро пересела в кресло и прошептала:

– От психов лучше держаться подальше!

– Вы придумали некий рисунок, посмотрев на который человек умирал? – уточнил я. – Звучит фантастически.

– Просто вы не имеете отношения к медицине, – скривился Жорж. – Когда в России появились первые ночные клубы, хозяева поставили в них стробоскопы. Понимаете, о чем я веду речь?

– Прибор, позволяющий быстро воспроизводить повторяющиеся яркие световые импульсы, – ответил Борис.