Архитектура для начинающих

Длинный, узкий коридор с затертыми от времени обоями на стенах упирается в странный деревянный сарайчик и сворачивает влево. По левой же стороне коридора сереют две двустворчатые двери со вспучившейся масляной краской, справа темнеют ниши двух заложенных кирпичом окон и одно действующее (мытое, наверное, еще до эпохи исторического материализма), а над всем общим великолепием с высоты более трех метров едва угадывается лепнина, забеленная вусмерть потемневшей от времени и печали известью.

– Это Питер, детка, – хмыкает Ольга, сама обалдевая от происходящего вокруг «великолепия». Она впервые словно увидела его другими глазами и теперь сама в шоке.

Коридор наполняется мертвенно-белым освещением двух завитков энергосберегающих ламп.

– Аааа-ха, – умудряется выдавить из себя Рита, не трогаясь с места, – вот это… даа.

– Идем, – тихо и немного нервно смеется Ольга, прячет Ритину лапку в свои ладони, – добоимся до конца, а потом я отвезу тебя обратно.

Первая комната оказалась пуста. Квадратная, с двумя высокими узкими окнами и кантом потолочной лепнины, уходящим прямо в стену.

– Вообще, тетя говорила, что здесь раньше была зала, но этого даже она не помнит, а эти фанерные стены официально перестраивались при ее жизни два раза, – поясняет Ольга, провожая Риту дальше. – Первый, когда поженились соседи и решили объединить жилплощади, второй после пожара. Еще бытовали какие-то подозрения… но я их не помню.

– А при тебе уже было так? – вторая комната – это ровная половина/копия первой.

– Да, только чище, почти стерильно и все в побелке. Тетка Софья страшно боялась грибка, инфекций и паутины. Поэтому известью все поливала от души.

– Туалет? – странный «сарайчик», сколоченный из досок в коридорном повороте, внезапно оказывается сортиром. Другое слово к этому вонючему углу Рита не смогла подобрать. Да и первое решила вежливо оставить при себе.

– Угу, – фыркает Ольга, – плюс умывальня. – Лампочка под потолком недовольно и нехотя просыпается тем же светом мертвого дня. Он растекается по трещинам древнего кафеля, сгущается на дне замызганной ванны, чтобы потеками слиться в канализацию.

– Вот это все, конечно, разберется. Так? – невинно вопрошает Рита, а Ольга оглядывается по сторонам ее, Ритиным, взглядом – «истинно – декорация к голливудскому триллеру».

– Эээ, да, – отступает на шаг, пропуская Риту дальше.

В последней комнате на Риту нападает нервный смех – странная геометрия стен со скошенным углом, гамак, подвешенный к потолку с особым старанием – судя по откоцанным кускам штукатурки, в углу камин с полкой, изразцами и следами чьего-то упорного желания тепла с уютом, выдымленное вокруг черной тоской о несбывшемся.

– А я уж думала, мне нечему здесь больше удивляться! – для пущей уверенности Рита дергает гамак, заглядывает в него – настоящий?

Ольга стоит позади, кивает:

– Да, тут мой брателло жил некоторое время.

Длинная, узкая кухонька со старой мойкой и ее ровесницей газовой плитой даже разочаровала Риту своей обычностью. Кроме, пожалуй, вида – прямо в ее окно сонно заглядывают два соседских.

Если окна комнат выходят на большее пространство двора (скорее бассейна, чем колодца), то кухня уютно прячется в некий аппендицит с подходом к – па-бам – черной лестнице!

Дверь в углу, которую Рита сначала даже не заметила, а затем сочла странной бутафорией, оказывается действующей, рабочей и вовсе не той, что искал бедненький Буратино в каморке старого Карло.

– Два входа в одну квартиру? – Рита выглядывает на лестничную площадку. Ее углы и закругленности вообще не поддаются Ритиной логике. – Для кухарок, что ли?

– Маман с отчимом в основном этим пользовались. Комнату у парадной они обычно сдавали квартирантам.

– Вот это дааа, – вояж окончен. Рита закрывает дверь, оборачивается к Ольге. Последняя, в общем, уже готова к отказу – ни один здравомыслящий человек (в Ритином положении) не возьмется за этот кошмар даже за очень большие деньги.

«Побелить, покрасить и сдать гастарам нафиг», – недовольно фыркает здравый смысл.

– Я, конечно, много слышала о старых квартирах Питера, – Рита разводит руками, теряясь в словах. – Про лепнину и дворы-колодцы, но это просто мечта идиота какая-то! Извини, я в другом… в смысле – могу здесь делать все, что захочу? В интерьере?

Ольга даже язык прикусывает от удивления, а затем, осознав, резко кивает:

– Ну, да. Кроме сноса внешних, только, стен.

– Честно-честно? Точно?! Круууто! – Рита сейчас похожа на именинницу с лучшим своим подарком в руках. – Ааа, твои пожелания? – она одаривает Ольгу внимательнейшим взглядом, причем Кампински все еще не может прийти в себя и осознать, что Рита вовсе не издевается.

– Давай… – она оглядывается, – ты нарисуешь, как видишь, а… я пока еще подумаю, – возвращается взглядом к Рите. – Погоди, ты сейчас серьезно?

– Оль, – Рита делает шаг вперед и останавливается совсем рядом, смотрит в глаза, – такого дикого кошмара я даже представить себе не могла, но это так круто, что это ты себе не представляешь! Я не знаю, как точнее объяснить.