Архитектура для начинающих

– На такси. Утром неудобно оттуда в сад.

Маленькая детская освещена тусклым ночником.

– Все, спасибо, дальше я сама.

Мишка кладет дочку на кровать и передразнивает Риту:

– Спасибо. Пожалуйста.

Соня смешно поджимает губы во сне и поворачивается от света.

Отсюда не видно, стоит ли еще Ольгин автомобиль на подъезде к улице.

Когда Рита спускается вниз, Мишка сидит в гостиной за ноутбуком, обложившись вокруг рабочими бумагами.

– У нас полный шухер, – жалуется он, поднимая на жену затертые в красное глаза. – Презентацию вообще перенесли на завтра, и Кампински еще куда-то пропала, не дозвониться!

– По новому району? – Рита слишком устала, чтобы удивляться, но новость действительно ошарашивающая.

– Да. Приедут все. Главный, акционеры, соучредители. От местных вся верхушка городской управы, мэр, и даже не знаю, кто еще. Компании грозит самый глобальный проект в их истории.

– Ой ли? – сомневается Рита. – У них в Москве не было больших строек?

– Таких не было, – сердито отвечает Мишка. – Ты думаешь, только твоя Москва строится? Да здесь новый Городок намечается! Кампински постаралась!

Собираясь до этого заварить себе мятный чай, Рита передумывает, разворачивается обратно, достает из бара начатую бутылку Макаллана и бокал.

– Чего это ты? – удивляется Мишка.

– После наливки Пал Юрьича голова болит, – следует нелогичный ответ. Не скажет же она ему, что каждый раз, слыша от них очередное упоминание Ольги, умирает либо от любви, либо от страха. «А теперь так и вовсе, похоже, час наш пробил».

Мишка усмехается нелепице:

– Ну, конечно, вискарь тебе поможет. И мне плесни.

Ольга заводит машину. Включает фары.

– Расскажи мне о ней, – Рита ставит перед мужем бокал с янтарной жидкостью, букетом которой он вряд ли умеет наслаждаться.

– О ком? – удивляется Золотарев. – О Кампински, что ли?

С подчеркнуто равнодушным видом Рита садится напротив, кивает:

– Да, о ней.

– В школе мы…

Он делает один большой глоток, морщится, ищет, чем бы закусить или запить. Находит остатки недопитого в кружке пива.

– Вместе учились…

Рита медленно вдыхает аромат, греет бокал ладонями.

– А ты истерики устраивать не будешь? – настораживается Михаил. – И сковородки по утрам выбрасывать?

Рита делает небольшой глоток. Чуть горчащий имбирь, засахаренные фрукты, херес и едва уловимые нотки древесного дыма поднимают над текущей реальностью, меняют комнату изнутри, внешне оставляя мир прежним.

– Нет, не буду, – провожая тепло заново открывшимся дыханием, отвечает Рита, и скрывая, что за рассказ про Ольгу, пообещает ему сейчас даже горы золотые.

Пал Юрьич любит рассуждать об алкоголе, как искусстве – плавно тронулись в сознании посторонние мысли/образы, на них фоном ложатся Мишкины заметки:

– …мы с ней вечно соревновались, кто первый, кто лучший… Олька была хорошим другом. Я даже жениться на ней хотел, пока не узнал кое-что.

«Знал бы ты кое-что, не сидел бы сейчас здесь так просто с вальяжным видом» – плавится в подступающем опьянении насмешка судьбы губами молодой женщины.

– Что? – томно ведет бровью Рита.

– Что она предпочитает себе подобных! – зло рявкает в ответ муж. Странность Риты сегодня особенно бесит Михаила. – Девок она, видите ли, любит! – он усмехается не лучшим воспоминаниям. – Джамка ей тогда нравилась!

Последнее замечание хлещет пощечиной. Рита замирает, а в глазах ее зрачки увеличиваются возрастающей яростью, незнакомым ощущением дичайшей ревности (и особенно к тому, чего уже не изменить – к прошлому).

– Вот как? – буквально шипит Рита.

– Они даже сбежать собирались вместе, – опрокидывая в себя остатки виски, Миша предпочитает не заморачиваться на Ритины странности или списывать их на положенную жене ненависть к любовнице – «тем более такой стерве, как эта Шахера зада!»

«Мишка читаем. Про Джамалу он сейчас сказал, чтобы подразнить» – успокаивает демона внутри себя Рита, исподволь смотрит на мужа, и если бы Миша был внимательнее, то его наверняка насторожил бы, не известный еще им обоим, недобрый огонь в зазеленевших темным ядом глазах жены.

– Что же их удержало? – голос напротив звучит сахарно/ласково, как удавка нежного убийцы.

На дне бокалов нет ответов, там только тяжесть и хмель, иногда короткое забвение с непременной головной болью после.

– Неважно! – зло отвечает Михаил своим собственным, не известным Рите демонам. – Она и сейчас вокруг нее трется, все выспрашивает невзначай, интересуется. Типа я не вижу.

– Ольга? – неподдельно удивляется Рита. Ее глаза распахиваются кукольным удивлением.

– Да нет же, Гейша! Как ты ее называешь, – рычит Золотарев, разбито поднимаясь. – Я в душ, а ты не задавай, блин, дурацких вопросов!