Архитектура и политика. От ренатурализации к безграничной любви

Можно ли указать на какой-нибудь оптимистический просвет в этих сгустившихся облаках лицемерия и притворства? Необарочность и деконструктивность, ставшие главными отличительными признаками «антимодернистской» революции в архитектуре, первоначально несли в себе совершенно ясный этический посыл – стремление к освобождению от репрессии, в которую вылилась свойственная индустриальному периоду тяга к структурности и машиноподобию. Проблема в том, что (как и во многих предшествующих эпизодах) архитектура в данном случае предложила эффектный обобщенный «образ освобождения» вместо попытки осуществить в культуре и проектировании действительное представительство тех слоев и групп, которые испытали на себе глубокие негативные последствия ускоренной технократической урбанизации. Сегодня в этом направлении заметно некоторое движение, правда, пока ведущую роль в нем играют не архитекторы, а гражданские и городские активисты, уличные акционисты, организаторы разного рода коммунитарных проектов и художники, работающие в жанре стрит-арта. Чтобы избежать ошибки очередного «соскальзывания в образ», профессиональные зодчие должны отдать себе отчет в том, что специфика их дисциплины состоит в ее обращенности одновременно ко всем уровням и измерениям человеческого опыта в его единстве и непрерывной экзистенциальной протяженности. Соответственно, успех в архитектуре строится совсем не на тех принципах, которыми руководствуется эффективный маркетинг, – он измеряется в первую очередь глубиной эмпатии , степенью способности проектировщика во всех нюансах пережить создаваемое им пространство вместе с его будущими обитателями или, пользуясь известной формулой В.С. Библера, увидеть «в этом предмете – другого человека, для которого этот предмет предназначен» [4] .

Трудности на этом пути стоят те же, что и в обычном межчеловеческом общении, – инстинктивная враждебность, гордыня, гнев, корыстолюбие, зависть, нарциссизм, лень, уныние… Трудности велики, но очевидно, что только по мере их преодоления может рождаться архитектура, которая является всеобщим достоянием, невзирая на то (точнее, благодаря тому), что физическое тело каждого здания имеет каждый раз какого-то вполне конкретного заказчика и владельца. Архитектура, в отличие от искусства войны, – это преимущественно светлый, «включающий» полюс предметно-материального самопознания человека, а равенство строительного акта поступку – в бахтинском понимании его как жертвы делателя своим умозрительно-созерцательным «алиби» – означает, что, именно и только распутывая противоречия каждой особенной проектной задачи, архитектор и архитектурное дело встречаются со своей подлинно универсальной природой.

Разумно ли все еще надеяться на такие встречи в будущем? При всех дефицитах и угрозах число возможностей, как и число связей между людьми, в нашем мире продолжает увеличиваться. Еще не пал окончательно город , способный нести откровение, самораскрытие жизни как любви, истины и свободы.

Об авторе

Сергей Ситар – архитектор, критик и теоретик архитектуры, преподаватель архитектурной школы МАРШ, редактор журнала «Проект International», автор книги «Архитектура внешнего мира: искусство проектирования и становление физических представлений» (2013).

О «Стрелке»

Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» – международный образовательный проект, созданный в 2009 году. Помимо постдипломной образовательной программы с преподавателями мирового уровня «Стрелка» организует публичные лекции, семинары и воркшопы, консультирует в области городского развития и издает лучшие книги по урбанистике, дизайну и архитектуре.

Примечания

1

Августин, блаженный. Об истинной религии: Теологический трактат. Минск, 1999. С. 198.

2

См., в частности: Гинзбург М.Я. Стиль и эпоха. М., 1924.

3

См.: Гройс Б.Е . Публичное пространство: от пустоты к парадоксу. М., 2012 (электронная книга).

4

Библер В.С . Самостоянье человека: «Предметная деятельность» в концепции Маркса и самодетерминация индивида. Кемерово, 1993.