Читаем Архитектурная история Венеции полностью

Конечно, купольное пространство с центральным планом имело долгую историю в Венеции, особенно в усыпальницах и мартириумах, не говоря уже о капеллах дожей в Сан-Марко. Поэтому такая форма была особенно уместна для места погребения дожа Моро. Здесь, однако, элементы не византийские, а, похоже, заимствованы из более поздних флорентийских прототипов, таких как Старая ризница Брунеллески в базилике Сан-Лоренцо. Свидетельством прямой связи с Тосканой в 1470-х гг. является одна из боковых капелл нефа Сан-Джоббе, которая принадлежала семье шелкопрядильщиков из Лукки по фамилии Мартини. Свод этой капеллы украшен глазированными терракотовыми рельефами из мастерской делла Роббиа, а скульптура на алтаре приписывается школе Антонио Росселлино. Эта капелла является уменьшенной, значительно упрощенной версией капеллы кардинала Португалии в базилике Сан-Миниато во Флоренции, оформленной теми же художниками в 1460-х гг.

Сильное тосканское влияние в храме Сан-Джоббе, столь нехарактерное для венецианской архитектуры того периода, должно быть, также отражает идеи, широко распространенные среди обсервантских францисканских общин того времени. В частности, простой неф без боковых проходов принял формулу, установленную в недавнем строительстве церквей обсервантов в Тоскане. Они были реформированным, более аскетичным подразделением францисканского ордена. С 1438 по 1442 г. сам св. Бернардин был горячим пропагандистом их идей и генеральным викарием этой ветви монашества. В том же году папа Евгений IV разрешил ему покинуть монастырские стены, чтобы вернуться на стезю проповедника. Его первоначальной обителью был небольшой монастырь под Сиеной, который назывался по его насельникам Оссерванца. В 1423 г. Бернардин перестроил там старую церковь, а в конце XV в. она была вновь переделана, вероятно, по указаниям видного сиенского архитектора Франческо ди Джорджо или его ученика и близкого друга Джакомо Коццарелли. В случае с Оссерванцей трудно определить, какая часть нынешней церкви (восстановленной после серьезных разрушений во время Второй мировой войны) относится к периоду до строительства Сан-Джоббе, а какая – после. Но сходство между двумя церквями – простой неф с боковыми капеллами, купольный алтарь и длинный задний хор – настолько заметно, что определенная связь между ними кажется бесспорной. Как и в случае с первыми церквями нищенствующих орденов в Венеции, именно через религиозные ордена новые идеи из других частей Италии легче всего проникали в город.

Реминисценции тосканской церковной архитектуры также заметны в Санта-Мария-дей-Мираколи, одной из самых любимых церквей Венеции, построенной Пьетро Ломбардо в 1481–1489 гг. Эта необычная маленькая церковь, с простым нефом с полуциркульными сводами и приподнятым над криптой хором в восточной части, была построена для размещения почитаемого образа Богородицы, который в 1480 г. якобы обрел чудодейственную силу. Рассказывалось о многочисленных чудесах, включая исцеление женщины, которую зарезали и оставили умирать, а также спасение человека, который упал в канал Джудекка во время стирки и оставался под водой в течение получаса. Частные пожертвования и вотивные приношения потекли рекой, и в течение шести месяцев после первого чуда был заложен первый камень в основание часовни. Пристройка купольной многопрестольной капеллы в восточной части, по-видимому, произошла позже. Она была начата в 1485 г. после решения построить рядом монастырь для специально отобранных францисканских монахинь из обители Санта-Кьяра на Мурано.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
12 лучших художников Возрождения
12 лучших художников Возрождения

Ни один культурный этап не имеет такого прямого отношения к XX веку, как эпоха Возрождения. Искусство этого времени легло в основу знаменитого цикла лекций Паолы Дмитриевны Волковой «Мост над бездной». В книге материалы собраны и структурированы так, что читатель получает полную и всеобъемлющую картину той эпохи.Когда мы слышим слова «Возрождение» или «Ренессанс», воображение сразу же рисует светлый образ мастера, легко и непринужденно создающего шедевры и гениальные изобретения. Конечно, в реальности все было не совсем так, но творцы той эпохи действительно были весьма разносторонне развитыми людьми, что соответствовало идеалу гармонического и свободного человеческого бытия.Каждый период Возрождения имел своих великих художников, и эта книга о них.

Паола Дмитриевна Волкова , Сергей Юрьевич Нечаев

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров
Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров

Книга Кати Дианиной переносит нас в 1860-е годы, когда выставочный зал и газетный разворот стали теми двумя новыми пространствами публичной сферы, где пересекались дискурсы об искусстве и национальном самоопределении. Этот диалог имел первостепенное значение, потому что колонки газет не только описывали культурные события, но и определяли их смысл для общества в целом. Благодаря популярным текстам прежде малознакомое изобразительное искусство стало доступным грамотному населению – как источник гордости и как предмет громкой полемики. Таким образом, изобразительное искусство и журналистика приняли участие в строительстве русской культурной идентичности. В центре этого исследования – развитие общего дискурса о культурной самопрезентации, сформированного художественными экспозициями и массовой журналистикой.

Катя Дианина

Искусствоведение