Архив Банановых островов. Том 1

Мы, когда эти старушки гоняли нас по всей улице за регулярные кражи незрелых яблок и зелёной осыпной клубники из их хилых садов, минировали такими хлопушками покосившиеся дверцы их удобств во дворе. Старушки всегда пугались, грозились уши надрать злодеям и любили нас ещё меньше…

Шла такая вялотекущая война за свободу бесправной пацанвы на территориях частной собственности, в условиях ещё недоразвитого социализма.

Валерка резко остановился, перекинул взгляд с меня на Генку и странным голосом буркнул:

— "я вчера со Светкой был" (соседка Валерки).

Мы рты раскрыли, ну и что? Мы все вместе вчера со Светкой были.

Валерка поморщился:

— …"да нет, мы с ней вечером у неё в сарае были".

Генка спрашивает:

— "а чё вы там забыли? Штоль прятались от кого?"

Валерка занервничал:

— "у нас там… ну в общем" — он почесал затылок, задумался, силясь разглядеть что-то важное сквозь стенку трухлявого сарая… — "в общем… разделись от духоты… и вот… короче, дрова пилили"…"

Нам с Генкой пилить дрова ещё не приходилось, видимо по причине нашей экстримальной занятости. Но мы были безусловно и точно осведомлены, что означает это супер-модное, запрещённое словечко — секс, и каким образом пилят дрова, поэтому уставились на Валерку и приготовились слушать. А Валерка начал опять ходить…

Я не выдержал:

— "ну… и что дальше то?"

— "Я даже не догадывался" — заторопился Валерка — "что это так… (он пальцем проделал в воздухе витиеватую фигуру), а может это любовь? А?"…

Он растерянно посмотрел на нас…

Мы дружно и тут-же согласились, что это наверно и есть любовь.

Валерка повеселел и говорит:

— "я со Светкой поговорю, она и вам девчонок приведёт…"

Я даже не открыл новую книжку Дюма, изменив обычной привычке читать перед сном, всю ночь ворочался — мысли о любви, кузнечиками прыгали в голове, постоянно натыкаясь на мои убеждения, далёкие от этого дела. Потому как я воспринимал девчонок только как объект, для колочения моим картонным футляром со скрипкой, в случае нанесения мне смертельной обиды, или там… погонять по огородам. И нависшее надо мной моё сексуальное будущее, скорее пугало, чем радовало.

Но на следующий вечер, наступив на горло своей мужской гордости, я опять появился в сарае у Валерки и застал там компанию из трёх девчонок, Генку и Валерку, с удивлением обнаружив среди предполагаемых объектов любви мою двоюродную сестру-одногодку Инку, соседку, с которой мы цапались чуть не каждый день… Девчонки хитро хихикали, строили глазки и даже Инка выглядела не такой стервой, какой была по жизни.

Потом всё присходило, как в страшном сне — все куда-то исчезли, оставив нас с Инкой наедине. Она улыбаясь положила мне руки на плечи, я ткнулся носом в её щёку, раздираемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, меня уже будоражил этот самый…как его… "секс", а с другой, мне нетерпелось дать Инке пинка под зад, за то, что она мне строила рожи вчера, в присутствии всей нашей уличной компании…

В конце концов я откашлялся и солидным голосом молвил: — "ну что, начнём дрова пилить…" и мужественно попытался её обнять, но Инка, хихикая, вывернулась и убежала…

Эту ночь я уже думал об Инке — ну и что, что стерва, размышлял я, зато девчонка симпатичная… И фантастические картинки улыбающейся Инки кружились в моей голове, пока я не уснул, сломленный навалившейся тоской по девичей любви…

Проснулся весь в мыслях об Инке. Сели завтракать, и я с радостью увидел в окно, как Инка заходит к нам. Она перешагнула порог и хихикая выпалила:

— "дядь Шур, а Юрка мне вчера вечером предлагал дрова пилить!"

Я окаменел… Папа, дожёвывая, повернул к ней голову:

— "эт как это?"

Она засунула указательный палец между двумя пальцами другой руки и начала им двигать… Потом бросила на меня кокетливый взгляд и пулей вылетела из дома…

Папа дожевал, задумчиво обозревая захлопнувшуюся дверь, потом перевёл взгляд на меня и напряжённым голосом пообещал:

— "я те щас покажу, пилку дров…"

Следующая сцена — без комментариев.

Таким жестоким предательством ознаменовалось моё первое любовное приключение.

В этот же вечер, переполненный отчаянной решимостью, я в сарае у Валерки изменил Инке с Олькой, назло и Инке и папе… Голубоглазая Олька, тонкая, с малюсенькой грудью и длиннющими ногами мне и взаправду уже давно нравилась — шустрая такая и не ябедничала, как все девчонки…Мы целовались в сумерках, и Олька тихо ойкала, не отрываясь от меня вибрирующими отчаянно распахнутыми глазами, не сопротивлялась и не хихикала, а наоборот… мы ничего не стеснялись, нам хотелось ещё… хоть чуть-чуть…

Мы с Олькой, ошалевшие от незнамо откуда обрушившегося волнительного желанья, тайком встречались дня три-четыре в бурьяне на огородах, а через неделю…

Через неделю Олькины родители неожиданно переехали в другой город, и увезли её с собой…

Несколько дней я ходил сам не свой, но потом начались зачёты в музшколе и мне уже было не до сердечных мук.

Шалый