Архив барона Унгерна

Войдя в особый секретно-политический отдел ФАТУМ («френология активного творческого ума»), занимавшийся разработкой оккультно-эзотерических вопросов, и получив агентурный псевдоним Леокадий, Ромбоутс в 1940 г. в рамках операции «Марафонская башня» отправляется в Испанию, где ему предстоит выяснить подробности творческой деятельности Р. Ф. Унгерна в период с 1909 по 1914 годы. Задача оказалась легче, чем предполагал Центр: журналист Антонио Суарес (под такой легендой Рой Рудольфус работал в Галисии) очень быстро нашел людей, которые лично знали барона Унгерна. Ими оказались к тому времени уже довольно пожилые члены первого состава футбольной команды гимназии Ла Сала Кальвет. Однако ни один из них не смог припомнить ничего сколько-нибудь существенного, и уж тем более рассказать о том, какие секреты скрывал барон от посторонних глаз в своем двухэтажном доме близ Корралон де ла Гаитера[47]. Полный провал галисийской миссии Ромбоутсу удалось прикрыть только благодаря изощренной выдумке: в течение нескольких лет он самолично сочинял «Лакорунский архив», который ему якобы почти сверхъестественным способом удалось добыть 29 октября 1944 г. на церемонии открытия муниципального стадиона «Риасор». К чести автора, «архив» получился настолько впечатляющим, что по возвращении в Советский Союз товарищ Леокадий был представлен к высокой правительственной награде.

В конце 50-х ФАТУМ начал подготовку новой акции, направленной на поиск ранних сочинений Р. Ф. Унгерна. На этот раз Ромбоутсу предстояло проникнуть в Персию, где барон провел юношеские годы. Согласно плану операции под кодовым названием «Паломник», в северо-восточном Иране под видом историко-географического общества, руководимого писателем-националистом Аббасом Моджтахедзаде (Леокадий), должна была возникнуть обширная шпионская сеть. Появившись в Мешхеде, доктор Моджтахедзаде немедленно развернул бурную деятельность. Объявив себя наследником научной традиции, заложенной Мирзой Хусейн Ханом Зука’ аль-Мульком, он инициировал создание союза «Обитель процветания», объединившего на патриотической почве самых ярких представителей нового промышленного класса и традиционной буржуазии базара. Кроме того, он выхлопотал правительственное разрешение на издание ежемесячного альманаха с многозначительным названием «Сокут»[48]. Наученный испанским опытом Рой Рудольфус, не теряя времени, приступил к фальсификации «Мешхедского архива», который был обречен стать апофеозом его литературного творчества. Все обстоятельства, казалось, складывались благоприятно, но в 1956 г., когда миссия была почти завершена, в СССР произошла смена политического курса и интерес к архиву Унгерна был утрачен. Особый отдел ФАТУМ подвергся реорганизации, а Ромбоутс получил новое задание, никак не связанное с архивом.

Неудачная судьба союза «Обитель процветания» (его деятельность была свернута по финансовым причинам), не поколебала позиции Ромбоутса в северном Иране. Персона Моджтахедзаде не вызывала подозрений у региональных отделений САВАК в Тебризе и Мешхеде по причине близкой дружбы доктора с их руководством. Пользуясь весьма внушительным кредитом доверия, он осуществил в течение 60-х–70-х гг. ряд мелких диверсионных операций, в частности, участвовал в разжигании мятежей кашкайцев, потопленных в крови правительственными войсками. В целом, однако, положение дел не вызывало оптимизма, что полностью отражали регулярные тайные запои Леокадия, начавшиеся осенью 1975 года. У разведчика совсем расшатались нервы: его мучили разнообразные тики, а также отвратительная привычка при каждом удобном случае вскрикивать «бэ нушид"aн!»[49] В начале 1978 г. авиапочтой, в мешке для секретных телеграмм Леокадий был эвакуирован в Ашхабад.

В середине 80-х, несмотря на преклонный возраст, Рой Рудольфус вновь был отправлен за рубеж, на сей раз в качестве советника военного атташе СССР в Восточной Германии. Генерал-полковник Меркурий Андриянович Цигипко (Ромбоутс) формально не исполнял никаких серьезных обязанностей, кроме участия в фуршетах и составления пространных отчетов об идеологическом климате в политических кругах ГДР. Мелькнув в паре операций и засветившись на натовских микропленках рядом с престарелым шефом госбезопасности Эрихом Мильке, он, казалось, ушел в небытие. Однако за фасадом чинной генеральской старости и постинсультного слабоумия шла напряженная подготовка к продаже фальсифицированного «архива Унгерна» на Запад. В июне 1988 г. в кафе "N'abob"[50] в Восточном Берлине Ромбоутс встретился с агентом, представлявшим заинтересованные международные структуры. Через него «архив» попал в руки экспертов FASR[51] из топсекретной Массачусетской лаборатории. Однако после тщательного и всестороннего анализа из Вашингтона пришел обескураживающий ответ:

"It’s absolute delirium!"[52]