Читаем Архив Долки полностью

— Это напомнило мне об одном бедолаге по фамилии Писс, — сообщил Хэкетт. — Ему она не нравилась, и он официально сменил ее на Тошнитт.

— Убедительно прошу вас не паясничать, — отозвался без улыбки Крабб. — Странное дело, но мне имя Немо нравится. Вообразите его задом наперед[13].

— Да, и впрямь, — снизошел Хэкетт.

— Поэтично, а?

Возникло краткое молчание, которое прервал доктор Крюитт.

— Что наводит на мысль, — сказал он задумчиво, — не ужасно ли быть евреем с фамилией Сехут?

— Давайте-ка еще по одной, сиссим Л., — паясничая, сказал Мик, — прежде чем я отправлюсь к себе в прекрасный Бутерстаун.

Она улыбнулась. Его она по-своему обожала. Но услышала ли она эту его импровизированную игру слов? Хэкетт царапал записку.

— Миссис Л., — сказал он громко, — не похлопочете ли, чтоб Тейг Макгеттигэн получил это нынче вечером? Это срочно, ко встрече с одним человеком завтра поутру.

— Похлопочу, мистер Хэкетт.

Вскоре они ушли и отправились на трамвае домой{12}. Хэкетт сошел неподалеку, в Монкстауне{13}, где обитал.

Мик чувствовал себя неплохо и размышлял о завтрашнем. В конце концов, Де Селби всего лишь разговаривал, не более. Разговор вышел по большей части поразительный, однако Де Селби пообещал кое-что настоящее, в час ненамного позже рассвета. Допустим, явится он со всем снаряжением, рискованно ли дальнейшее? И придет ли ненадежный Хэкетт?

Он вздохнул. Время, даже если такового не существовало, покажет.

Глава 4

Приятный воздух и сценический шепот моря за ним летели Мику в лицо, когда он на своем велосипеде свернул в проулок, ведший к Вико-роуд и каменистой купальной чаше. Утро было погожим, тихим, исполненным позднего лета.

Экипаж Тейга Макгеттигэна стоял у входа, голова лошади погружена в торбу с завтраком. Мик сошел по ступенькам и поприветствовал компанию взмахом руки. Де Селби неприязненно глазел на свитер, который только что снял. Хэкетт сидел нахохлившись, полностью одетый, и курил сигарету, а Макгеттигэн в грязном дождевике привередливо возился со своей трубкой. Де Селби кивнул. Хэкетт пробормотал: «Дуракам закон не писан», — а Макгеттигэн сплюнул.

— Батюшки-светы, — тихонько выдала худосочная небритая физия Макгеттигэна, — вот вы нынче промокнете-то. Как есть до костей.

— Если учесть, что мы того и гляди нырнем в воду, — отозвался Хэкетт, — я бы твое предсказание не оспаривал, Тейг.

— Да я не про то. Ты глянь на небо это клятое.

— Безоблачно, — заметил Мик.

— Да Иисусе Христе, ты глянь туда, на Виклу{14}.

В той стороне виднелось нечто, похожее на морской туман, с едва заметным намеком на высокую гору за ним. Мик изобразил руками невозмутимость.

— Под водой мы будем примерно с полчаса, думаю, сказал Хэкетт, — или по крайней мере так мистер Де Селби говорит. У нас свиданье с русалками или вроде того.

— Облачайтесь, Хэкетт, — раздраженно сказал Де Селби. — И вы тоже, Мик.

— Вы меня еще попомните, — пробормотал Тейг, — когда вылезете да увидите, как ваши изысканные одежки испортит лютый ливень.

— А в окаянных дрожках своих вы их подержать не можете? — рявкнул Де Селби. Расположение духа у него было явно неоднозначным.

Все приготовились. Тейг философски сидел на бровке, курил и вид имел снисходительного старшего, какой надзирает за игрой детей. Возможно, его настроение было оправдано. Когда трое собрались в воду, Де Селби подозвал их для приватных переговоров. Оснастка разложена была на плоском камне.

— Сейчас слушайте внимательно, — сказал он. — Прибор, который я на каждого из вас надену, позволит вам дышать, хоть под водой, хоть над. Клапан автоматический, настройки не требует — да она и невозможна. Воздух сжат и его хватит на полчаса общепринято текущего времени.

— Слава богу, сударь, что ваши теории времени не распространяются на подачу воздуха, — отметил Хэкетт.

— Прибор также позволит вам слышать. Мой несколько иной. Он позволяет мне все то же самое и к тому же — разговаривать так, чтобы меня было слышно. Улавливаете?

— Вроде все ясно, — подтвердил Мик.

— Когда я пристегну вам маски, подача воздуха начнется, — сказал он с нажимом. — Под водой или на суше — сможете дышать.

— Договорились, — вежливо сказал Хэкетт.

— И вот еще что, — продолжил Де Селби, — первым пойду я, покажу путь, вон там налево, где вход в пещеру, сейчас он под водой. Там всего несколько ярдов и неглубоко. Прилив сейчас почти в верхней точке. Идите сразу следом за мной. Когда доберемся до скальных покоев, усаживайтесь поудобнее, ничего не делайте, ждите. Поначалу будет темно, однако вы не замерзнете. Затем я устраню земную атмосферу и иллюзию времени, активировав порцию ДСП. Все ясно? Никаких попыток технической болтовни и никаких вопросов.

Хэкетт и Мик молча подтвердили, что все ясно.

— Там вы, скорее всего, познакомитесь с личностью, коя происходит с небес, — она всеведуща, говорит на всех известных языках и диалектах и постигает — либо способна постичь — всё. У меня в таких вылазках прежде ни разу не было попутчиков, и, надеюсь, все пройдет без осложнений.

Мик вдруг сильно взбудоражился.

Перейти на страницу:

Все книги серии Скрытое золото XX века

Горшок золота
Горшок золота

Джеймз Стивенз (1880–1950) – ирландский прозаик, поэт и радиоведущий Би-би-си, классик ирландской литературы ХХ века, знаток и популяризатор средневековой ирландской языковой традиции. Этот деятельный участник Ирландского возрождения подарил нам пять романов, три авторских сборника сказаний, россыпь малой прозы и невероятно разнообразной поэзии. Стивенз – яркая запоминающаяся звезда в созвездии ирландского модернизма и иронической традиции с сильным ирландским колоритом. В 2018 году в проекте «Скрытое золото ХХ века» вышел его сборник «Ирландские чудные сказания» (1920), он сразу полюбился читателям – и тем, кто хорошо ориентируется в ирландской литературной вселенной, и тем, кто благодаря этому сборнику только начал с ней знакомиться. В 2019-м мы решили подарить нашей аудитории самую знаменитую работу Стивенза – роман, ставший визитной карточкой писателя и навсегда создавший ему репутацию в мире западной словесности.

Джеймз Стивенз , Джеймс Стивенс

Зарубежная классическая проза / Прочее / Зарубежная классика
Шенна
Шенна

Пядар О'Лери (1839–1920) – католический священник, переводчик, патриарх ирландского литературного модернизма и вообще один из родоначальников современной прозы на ирландском языке. Сказочный роман «Шенна» – история об ирландском Фаусте из простого народа – стал первым произведением большой формы на живом разговорном ирландском языке, это настоящий литературный памятник. Перед вами 120-с-лишним-летний казуистический роман идей о кармическом воздаянии в авраамическом мире с его манихейской дихотомией и строгой биполярностью. Но читается он далеко не как роман нравоучительный, а скорее как нравоописательный. «Шенна» – в первую очередь комедия манер, а уже потом литературная сказка с неожиданными монтажными склейками повествования, вложенными сюжетами и прочими подарками протомодернизма.

Пядар О'Лери

Зарубежная классическая проза
Мертвый отец
Мертвый отец

Доналд Бартелми (1931-1989) — американский писатель, один из столпов литературного постмодернизма XX века, мастер малой прозы. Автор 4 романов, около 20 сборников рассказов, очерков, пародий. Лауреат десятка престижных литературных премий, его романы — целые этапы американской литературы. «Мертвый отец» (1975) — как раз такой легендарный роман, о странствии смутно определяемой сущности, символа отцовства, которую на тросах волокут за собой через страну венедов некие его дети, к некой цели, которая становится ясна лишь в самом конце. Ткань повествования — сплошные анекдоты, истории, диалоги и аллегории, юмор и словесная игра. Это один из влиятельнейших романов американского абсурда, могучая метафора отношений между родителями и детьми, богами и людьми: здесь что угодно значит много чего. Книга осчастливит и любителей городить символические огороды, и поклонников затейливого ядовитого юмора, и фанатов Беккета, Ионеско и пр.

Дональд Бартельми

Классическая проза

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы
Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза