Архив пустоты

Вся площадь и прилегающие к ней улицы кишели человеческими телами. Человеческими? На некоторых ещё уцелели обрывки засаленных, потерявших цвет тряпок, но большинство были совершенно голыми. Грязные, исцарапанные, тощие, больше всего они походили на червей в исполинской куче дерьма. Переползали с места на место, рвали когтями и зубами упаковки, чавкая и отрыгивая, заталкивали в себя содержимое. Были такие, что корчились в кале и блевотине, были, что уже и не шевелились – то ли заглотили для глотания не предназначенное, то ли просто обожрались до смерти, – но остальных это ничуть не беспокоило. Здесь же существа устраивались спать, испражнялись, совокуплялись. Они были не людьми – Брут сто раз прав.

К Корсану подбежал Ост.

– Вот, вот! Видишь?

– Так в чём проблема, не понял?

– Их здесь тысячи две, по крайней мере. Что с ними делать?! Может, Бруту позвонить? Он же бывший военный, наверняка знает о старых складах с химоружием. Травануть бы всех скопом…

Огней презрительно смерил взглядом помощника.

– Это мясо для Улья. Предлагаешь его отравить? Никаких ядов, исключительно механическая деактивация. А то, что мясо само в одно место сползлось – так это замечательно. Я уж опасался, что Кок вымер и «пчеломатки» голодными останутся.

Ост развёл руками.

– Тогда вызывай конвертопланы, попробуем с воздуха их сделать.

– И это плохое решение. Половина разбежится, как только стук винтов услышит. Остальные начнут расползаться по норам, когда стрелять станем. Вдобавок сверху мёртвых от живых отличить трудно. Будем работать с земли. Тихо и аккуратно.

Ост чуть не плакал.

– Огней, их слишком много. Убить столько людей… У нас патронов не хватит!

– Не убить, а деактивировать. Запомни это слово, сколько раз тебе повторять! Что касается патронов…

Он постоял, задумчиво разглядывая копошащиеся груды тел. Затем забросил автомат за спину, достал тесак из чехла. Шагнул к ближайшему обдолбу неопределённого пола и возраста. Ухватил за колтун волос, запрокинул голову, быстро черканул лезвием по горлу. Существо посмотрело сквозь него осоловелыми от пережора глазами, икнуло. И выплеснуло на грязный бетон улицы алую струю.

Огней разжал пальцы, позволяя телу упасть, шагнул к следующему, повторил операцию. А дальше и шагать не требовалось – копошащиеся тела устилали всё вокруг. Подбирай и режь. Словно жнец в поле.

Он обернулся к подчинённым.

– Видите, патроны можно сэкономить. Чего ждёте? За работу! Неужто мы, дюжина профессионалов, не управимся с жатвой?

Семён поёжился.

– Огней, зачем так? Ладно уж из автомата. Нам сказали, что их надо отстреливать, – мы отстреливаем. Но так! Это… не по-человечески!

– Где ты видишь людей? Это – люди?! – он с остервенением саданул носком ботинка совокупляющуюся у его ног парочку. – Хватит сопли пускать! Тесаки наголо! Работать! Быстро!

Всё же жатва оказалась слишком тяжкой для двенадцати. Почти непосильной. Огней потерял счёт времени, а счёт срубленным он и не начинал. У некоторых обдолбов просыпался инстинкт самосохранения, они вскакивали, бросались наутёк. Приходилось догонять, а то и стрелять в спины. Другие начинали царапаться и кусаться, беспомощно елозя по прочной ткани комбинезонов. Но большинство встречали смерть равнодушно. Не люди!

Под конец рука онемела от усталости. Огней замахнулся, а ударить не получилось. Тесак выпал из пальцев, оставив только небольшую царапину на шее обдолбки – перемазанной нечистотами старухи с пустыми мешками вместо грудей и свисающими с живота складками кожи. Старуха заскулила жалобно, выронила надкушенный синт-бургер, поползла прочь. Огней поднял тесак, устало пошёл следом. Догнал, перевернул на спину, опустился радом на колено. Ударил раз, второй, третий – никак не получалось попасть по горлу. Потом всё-таки попал, еле успел уклониться от брызнувшей в глаза горячей струи. И понял: всё, предел. На большее сил нет.

Большего и не требовалось. Работу они сделали, причём отлично. Но чего это стоило! Семён сидел на груде трупов и плакал, словно ребёнок. Ост держал за длинные чёрные пряди отсечённую женскую голову и глупо хихикал, разглядывая. Борис тёр испачканный кровью лоб, но и перчатки, и рукава комбинезона по самые локти были густо-алыми, так что становилось только хуже.

Огней посмотрел на часы и удивился: время едва перевалило за полдень. А казалось…

– Всё, на сегодня рабочий день закончен, возвращаемся в Наукоград, – скомандовал. – Уборщикам до вечера работы здесь хватит. Ост, брось эту дрянь! Звони Гроберу, пусть дополнительные транспорты высылает. Улей мы на месяц белковой прикормкой обеспечили.

Семён повернул к нему заплаканное лицо.

– Огней, мы же убийцы, монстры.

Корсан вскарабкался к нему, наступая на чьи-то спины, животы, груди – всего лишь на туши забитого скота, – похлопал по плечу:

– Выбрось дурь из головы. Мы теперь не ловцы, мы охотники, добытчики. А если ты себе чего-то там воображаешь… Отключи воображение. Деактивируй!