Архив пустоты

Западную промзону ловцы сделали легко, в точном соответствии с планом. Зачем прочёсывать подземные коммуникации в поисках обдолбов, если можно устроить ловушки с халявной жратвой и они сами в них сползутся? А те, кто не выполз вовремя, не выползут никогда: выходы взрывали, заливали бетоном, закачивали ядовитую морскую воду – благо берег рядом. Урожай в промзоне был не богат, но это уже никого не пугало. Морозильники заполнены, а на пути ещё Джан.

Джан – последний, самый северный мегаполис полуострова – стоял посреди бескрайней, от моря до моря, свалки. И сам весьма походил на высеченную из бетона гору мусора. Здесь охотились весело, не напрягаясь, с шутками и прибаутками. Придумывали развлечения, отмечали тысячных. Расслабились. И потеряли пятерых.

Разумеется, обдолбы были ни при чём. В Джане их уцелело немного, да и те прятались от зимних холодов в подвалах и колодцах теплоцентралей. Сидели там, жались друг к другу и только визжали, когда их цепляли багром за ребро или ключицу и выдёргивали на свет божий. Беда пришла, откуда никто не ждал. Семён Лагунов слетел с катушек. Вечером, во время очередного празднества, в ответ на неудачную шутку схватил автомат, расстрелял четверых новобранцев, а затем сбежал в Наукоград. Дома перерезал горло жене, выпотрошил её, аккуратно разделал тушу и направился к коттеджу Карловичей. Он бы и там устроил резню, несомненно. Если бы его не остановили. Огней собственноручно застрелил бывшего друга.

Он всё сделал правильно. Спас от страшной смерти женщину и двух детей, зачистил лишившегося разума обдолба. Но… в лагере его начали сторониться. «Смог бы я вас пристрелить, если понадобится?..» Другие предпочитали увиливать от ответа на этот вопрос. Огней доказал: он – может.

Формально он по-прежнему оставался старшим ловцом, руководителем очистки. Но как-то так получилось, что распоряжения теперь отдавали Ост и Влад Джарта. А когда прошли Джан, даже ведомые Огнея отказались с ним работать. Пожалуй, единственный, кто не отвернулся от командира, был Давид. Но Борн числился на особом счету у старшего куратора, в зачистках не участвовал, в лагере появлялся редко. Его команда выполняла «ответственное» задание – на новых машинках-трансформах патрулировала воздушное пространство полуострова. Кого опасался Брут? Ворон, что ли? Так и те подались на север, когда в Крыму падали не осталось.

Профессионалы работать в личной тройке Корсана не хотели. Зато среди новобранцев недостатка в желающих не было. Ему выделили двоих, и обе, не иначе как в насмешку, девки! Огней сначала хотел отказаться, а потом подумал: к чёрту, какая разница? Главное – сильные, тренированные, выносливые. И кровью замараться успели. Самую малость – по полусотне обдолбов не наберётся. Но для начала годилось. К тому же вполне зрелые женщины, не мокрохвостки зелёные. Одной за тридцать, и вторая не намного отстала. Смотрят на командира преданно, с восхищением – для них он по-прежнему герой, супермен, способный предвидеть опасность. Не знают, что векторы погасли для него ещё в июне…

Было и дополнительное преимущество у ведомых женского пола. Среди ловцов женщина – редкость, одна на десятерых. Потому мужикам приходится выкручиваться, кто как сможет. А у Огнея с этим забот нет. Пусть у обеих его ведомых в Наукограде мужья, а у старшей ещё и дочь-школьница: какая разница? То в Наукограде. В походном лагере другие порядки. Здесь Светлое Завтра уже наступило. Хотя бы частично.

Да, даже вдвоём эти женщины не стоили и половины Сэлы. Но Сэла осталась в прошлом. После того глупого инцидента с синяком Огней несколько раз пытался подступиться к жене. И натыкался на ледяную стену. Она не кричала, не отталкивала, не вырывалась. Стояла неподвижная, как статуя. А брать её насильно Огней не мог – не обдолб же он! И самое страшное – аромат исчез! Или он больше не мог уловить его?

В конце концов он не выдержал, первым спросил: «Что, между нами всё кончено?» Жена подумала, покачала головой. «Нет. Но если люди хотят быть близки, им надо сделать шаги друг навстречу другу. Я свою половину пути прошла до конца. Очередь за тобой». Но что он должен сделать?! Огней не понимал. Может быть, в ту ночь, когда он стоял на пороге коттеджа Карловичей и мёртвый Семён лежал у его ног, а Ленка Карлович ползала на коленях и шептала: «Детей пощади, умоляю!» – словно не Лагунов, а он, Корсан, пришёл их убивать, нужно было не возвращаться в лагерь, а идти прямо к Бруту? Швырнуть автомат, крикнуть: «К чёрту! С меня довольно!»? А потом ехать в Улей, проситься волонтёром на любую работу, убирать дерьмо в стойлах, подмывать промежности «пчеломаткам»? Огней не сумел себя пересилить. А после твердил упрямо, что порученное задание надо выполнить, и выполнить хорошо. И уже потом…