Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II

Демпсей (Патрон – Анни), темно-гнедой жеребец, р. 1891 г., из Америки. Бежал только в Одессе. Его полубрат Ананиас показал в Америке рекорд 2.12 в двухлетнем возрасте, а потом был 2.3. От того же Патрона в Россию был выведен Пас-Роз, очень резвый рысак, впоследствии знаменитый производитель, отец Прости 2.8 – резвейшей орлово-американской лошади, рожденной у нас. Недавно В.А. Щёкин рассказывал мне, что кровь Панкоста, отца Патрона, от которого родился Демпсей, ныне в Америке считается одной из самых фешенебельных и особенно ценится в женских линиях. Интересно отметить, что и у нас в России лучшая лошадь этой крови также кобыла, а именно Прости. Демпсей был довольно отметист: обе его задние ноги были белы почти до половины плюсны, а обе передние – по путо. Судя по его приплоду, довольно грубому, я ожидал увидеть лошадь простую и посредственную, но был приятно удивлен: у Демпсея оказалась легкая и довольно сухая голова, приятный и выразительный глаз, недурной выход шеи, превосходная спина, отчетливые сухожилия ног и маленькое ухо, что меня особенно поразило, так как я привык видеть у американских лошадей в большинстве случаев плохие уши. Демпсей был энергичен на выводке, причем хвост слегка отделял и этим также отличался от многих американских рысаков, бывших в России. Из особенностей Демпсея следует отметить общую коротковатость и отсутствие мощи: это был все-таки не настоящий рысак, а лишь приближение к нему. Демпсей был хорошей лошадью, а его заводская карьера сложилась успешно и почтенно. Приплод Демпсея выиграл около 374 000 рублей, всего от него бежало семьдесят две лошади.

На выводке мы пересмотрели всю молодежь. До завода Руссо я не видел ни одного рассадника орлово-американских лошадей и был поражен видом молодежи. Она была прекрасно воспитана и выглядела превосходно. Видно было, что эти лошади находятся в работе, превосходно кормятся, что ими неустанно занимаются. Чувствовалась разница в содержании и воспитании по сравнению с орловскими заводами того времени. Вот одна из причин успеха метизации. Молодежь в заводе Руссо не была изнежена: годовики ходили на варке, но в часы уборки разбирались по денникам, где получали корм и зачищались. По типу все эти лошади были довольно разнообразны, что вполне понятно, ведь это были метисы самых различных степеней кровности. Отдельные экземпляры были хороши по себе, но попадались и вполне заурядные лошади, в особенности в потомстве кобылы Женеван и других менее породных маток завода. Руссо давал своим лошадям исключительно молдаванские имена, и ориентироваться в этих именах было довольно трудно. Спрос на лошадей Руссо в то время был очень велик, и в заводе не было ни одной продажной лошади: лучшее уходило в Одессу, где покупалось непосредственно с призовой конюшни, а брак охотно продавался в Румынию.

Заводские матки произвели на меня очень хорошее впечатление. Лучшими из них были американские кобылы Винтергрин и Сахара, особенно слабы – орловские. Группа маток собственного производства выглядела недурно – на ней сказалась двадцатилетняя работа талантливого коннозаводчика. Там были сравнительно однотипные кобылы, хорошего роста, удовлетворительного веса, сухие и правильные по экстерьеру. Молодые кобылы были лучше своих матерей. К сожалению, было немало курб, но в то время почти все метисы имели разращение в скакательных суставах и, как следствие, курбы. Если бы к этому составу заводских маток, преимущественно дочерей и внучек Демпсея, Руссо выписал первоклассного американского жеребца, то в дальнейшем завод его занял бы одно из первых мест среди метисных заводов России. Однако он избрал другой путь и стал пользоваться своими производителями. В результате последнее десятилетие жизни этого завода (1907–1917) стало временем упадка: из-за отсутствия классных лошадей завод Руссо превратился в завод местного значения, даже в Одессе его лошади далеко не имели прежнего успеха.

Каковы были причины, которые побудили Руссо остановиться на своих жеребцах, сказать трудно, но можно предположить, что причины эти имели идейный характер. Будучи ярым сторонником метизации и поклонником американского рысака, в которого слепо верил, и имея в своем заводе много американской крови, Руссо, вероятно, решил, что дальнейшего прилития этой крови уже не нужно, что можно работать со своим материалом и попытаться создать рысака первого класса путем закрепления в заводе уже имевшихся задатков. Но увы, и здесь кроется трагедия метизации, никому из метисных коннозаводчиков это не удалось. Чтобы поддержать на должной высоте резвость своих лошадей, они вынуждены были идти по пути постоянной выписки для своих заводов все новых и новых американских производителей. Я совершенно согласен с профессором Богдановым: такое разведение нельзя даже считать настоящим племенным делом, поскольку оно основано на чужой работе.