Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II

Я довольно живо помню эту поездку. Я заранее списался с управлением, и, когда приехал на станцию Бутово Московско-Курской железной дороги, меня ждала лошадь, запряженная в казанский тарантас. Станция Бутово была мне хорошо знакома по семейным преданиям, так как в этой местности в давние времена была подмосковная усадьба рода Бутовичей. До открытия Московско-Курской железной дороги почти что на этом месте стояла почтовая станция, отсюда проселочная дорога вела в имение. Харьковский поезд пришел в Бутово около двенадцати утра, и уже через час я сидел в доме управляющего, закусывал и пил чай. Дорога от станции до имения Соловьёва шла почти все время лесом. Я покинул юг всего лишь два дня тому назад, и там теплая весна была в полном разгаре. Здесь же хотя и чувствовалось дуновение весны, но дорога была грязная, кое-где, особенно в лесных лощинах, снег еще не стаял, было холодно и сыро. Мы ехали по старому сосновому бору. Колеса утопали в воде по ступицу, промоины и рытвины попадались на каждом шагу, и я впервые познакомился с прелестями подмосковных лесных дорог. Сильная лошадь вязла в грязи, и почти всю дорогу нам пришлось ехать шагом. Впрочем, от станции до сельца Дрожжино (оно же Козьмодемьянск) было недалеко и летом этот переезд был, вероятно, очень приятен.

В усадьбе я увидел ряд превосходных конюшен, большой манеж, несколько домиков для служащих и дом-дачу самого владельца. Постройки были новые, из превосходного соснового леса, крыты железом и окрашены медянкой. Кругом был лес, и постройки стояли на большой поляне. Все здесь содержалось в исключительном порядке. Владелец постоянно проживал в Москве, где вел большие дела, а к себе в завод лишь наезжал. Мне не удалось с ним познакомиться, и осмотр завода происходил без него. Я хорошо знал наши южные имения, где конные заводы находились, так сказать, при имениях, здесь же было наоборот – имение при конном заводе. Интересам завода были подчинены все отрасли хозяйства. Тут все жило лошадьми и для лошадей, и производство первоклассных рысаков было единственной целью.

Управляющий Соловьёва был небольшого роста старик с козлиной бородкой, говоривший в нос и очень напоминавший дьячка. Он с мальчиков был на службе у Соловьёва, сначала в подмосковном доме, потом в амбаре и наконец доверенным лицом в заводе. Он пристрастился к лошадям и любил завод больше, чем сам Соловьёв. О хозяине он отзывался с большим почтением и в разговоре называл не по имени-отчеству, а не иначе как «они».

Весело кипел самовар на столе, устланном белоснежной скатертью с красной каймой и уставленном балыками, тешкой, икрой, грибками и холодным поросенком с хреном и сметаной. Это была московская закуска, и во всем чувствовалась близость Первопрестольной. Управляющий сообщал мне московские новости – в Москву он ездил два раза в неделю, чтобы побывать на бегу и доложить хозяину о том, что делалось у него в заводе и на призовой конюшне. Я с интересом слушал своего собеседника, задавал ему вопросы, а потом попросил его рассказать, как был основан соловьёвский завод.

Оказалось, что Соловьёв был в родстве с братьями Борисовскими. Между ними было не только родство, но и деловые отношения. Борисовские, а с ними и Соловьёв, делали в Москве большие дела и жили очень широко. Вследствие неудачных и крайне рискованных предприятий одного из братьев Борисовских дела пошатнулись, и эту крупнейшую фирму ждало банкротство. Немало денег Соловьёва было в деле Борисовских. Соловьёв вовремя был осведомлен о банкротстве и успел почти все свои деньги взять из дела, а на остальную сумму купил лошадей. Наличными Соловьёв ничего получить не мог, и тогда он по указанию самого Борисовского выбрал лучших лошадей завода – семь заводских жеребцов и тридцать пять кобыл. Их спешно увели в Москву, так как у Соловьёва имения не было. Долго держать лошадей в Москве было нельзя, и тогда приискали возле станции Бутово имение, которое и было куплено. Там возвели постройки конного завода. Таким образом, Соловьёв сделался коннозаводчиком случайно, но благодаря тому, что к нему попал замечательный материал и он поставил дело хорошо, лошади этого завода сыграли большую роль в рысистом коннозаводстве.

На мой вопрос, почему, выбирая заводских жеребцов, не взяли знаменитых производителей, хотя бы Жемчужного, я получил ответ, что сделать это боялись, дабы не вызвать шума и преждевременно не спугнуть кредиторов. Поэтому из числа знаменитых производителей завода был взят лишь один Родимый, едва ли не лучший сын Подарка 2-го. Матки были выбраны лучшие по себе, породе и приплоду. Эти кобылы дали замечательный приплод сначала у Соловьёва, а когда его постигла участь Борисовских, то есть он разорился, кобылы попали к Блинову. От Павлина они дали целую серию замечательных лошадей. Что касается завода Борисовских, то он был продан Г.Г. Елисееву в 1892 году.