Архив Шерлока Холмса

Мисс Данбэр была высокой брюнеткой, с благородной и внушительной осанкой, но взгляд ее темных глаз выражал трогательную беспомощность зверька, попавшегося в ловушку. Теперь, когда она ощутила поддержку моего знаменитого друга, ее глаза заблистали надеждой, бледные щеки слегка окрасились румянцем.

– Вероятно, мистер Гибсон кое-что рассказал о наших взаимоотношениях? – Ее низкий голос слегка дрожал от возбуждения.

– Да, но вам не стоит этого касаться. Это огорчит вас. Познакомившись с вами, я готов согласиться с мистером Гибсоном как относительно вашего влияния на него, так и относительно чистоты ваших отношений. Но почему вы сами не рассказали об этом на следствии?

– Мне казалось невероятным, что такое обвинение может быть доказано. Я думала, если подождать, то все выяснится без вмешательства суда в тягостные подробности жизни этой семьи. Теперь я поняла, что дело еще более запуталось.

– Дорогая моя! – горячо воскликнул Холмс. – Я прошу вас не строить никаких иллюзий на этот счет! Мистер Кэммингс может подтвердить, что сейчас все против нас, и было бы жестоким обманом делать вид, что вам не грозит большая опасность. Помогите же мне разобраться в этом деле.

– Я от вас ничего не скрою.

– Тогда расскажите о ваших истинных взаимоотношениях с женой мистера Гибсона.

– Она ненавидела меня, мистер Холмс. Она ненавидела меня со всей страстью южанки. Она была женщиной, которая ничего не делает наполовину, и мера ее любви к мужу была мерой ненависти ко мне. Она превратно истолковала наши отношения. Я не желала ей ничего дурного, но она любила своего мужа так пылко и так безотчетно, что едва могла понять его духовную привязанность ко мне. И не могла представить себе, что только желание направить его энергию на добрые дела удерживало меня в их доме.

– Теперь, мисс Данбэр, – сказал Холмс, – я прошу вас точно рассказать нам, что произошло в тот вечер.

– Я могу сказать только то, что я знаю, мистер Холмс, но я не в состоянии ничего доказать. А некоторые моменты, чрезвычайно важные, я к тому же не могу объяснить.

– Если вы изложите факты, может быть, другие люди найдут объяснение?

– Вот как я оказалась на Торском мосту в тот вечер. Утром я получила от миссис Гибсон записку. (Я нашла ее на столе в классной комнате.) Миссис Гибсон умоляла меня встретиться на мосту после обеда, чтобы сообщить нечто важное, и просила оставить ответ на солнечных часах в саду, поскольку не желала никого посвящать в нашу тайну. Я не видела смысла в такой конспирации, но сделала, как она просила, и согласилась на свидание. Она просила меня уничтожить ее записку, я сожгла ее в печке: она очень боялась, что муж, который грубо с ней обращался (за что я часто упрекала его), узнает о нашей встрече.

– Однако она весьма бережно сохранила ваш ответ?

– Да. Я была удивлена, услышав, что она держала его в руке, уже будучи мертвой.

– Ну и что же произошло потом?

– Я пришла, как и обещала. Когда я подходила к мосту, она ждала меня. Только теперь я почувствовала, как бедняжка ненавидит меня. Она словно обезумела – я думаю, что она действительно была сумасшедшая, но притом чрезвычайно коварная и хитрая. Как же иначе она могла спокойно видеть меня, в душе испытывая такую бешеную ненависть? Я не могу повторить, что она тогда мне сказала. Она выплеснула всю свою жгучую ярость в ужасных словах. Я даже не отвечала – не могла. Страшно было ее видеть. Я заткнула уши и бросилась бежать. Когда я убегала, она еще стояла у входа на мост, выкрикивая проклятья по моему адресу.

– Там же ее и нашли потом?

– В нескольких ярдах от этого места.

– И несмотря на то, что она была убита вскоре после вашего ухода, вы не слышали выстрела?

– Нет, я ничего не слышала, мистер Холмс, я была так возбуждена и напугана этой страшной вспышкой гнева, что торопилась скорее укрыться в своей комнате и была не в состоянии что-либо заметить.

– Вы сказали, что вернулись к себе в комнату. Вы выходили из нее?

– Да, когда подняли тревогу, я выбежала вместе с другими.

– Вы видели мистера Гибсона?

– Да, он как раз вернулся с моста и послал за доктором и полицией.

– Вам показалось, что он очень взволнован?

– Мистер Гибсон очень волевой человек. Кажется, он никогда не выражает открыто своих чувств. Но я, зная его достаточно хорошо, заметила, что он был сильно взволнован.

– Теперь перейдем к самому важному пункту. Этот револьвер, что найден у вас в комнате, – вы видели его раньше?

– Никогда, клянусь.

– Когда его нашли?

– На следующее утро, когда полиция вела обыск.

– Среди вашей одежды?

– Да. На дне моего платяного шкафа, под одеждой.

– Вы не могли бы определить, сколько времени он там лежал?

– Накануне утром его там не было.

– Откуда вы знаете?

– Потому что я убирала в шкафу.

– Понятно. Кто-то вошел в вашу комнату и положил туда револьвер с целью обвинить вас в убийстве.

– Должно быть, так.

– Когда же?

– Это могло быть только во время еды или когда я была с детьми в классной комнате.

– Как раз когда вы обнаружили записку?

– Да.

– Благодарю вас, мисс Данбэр. Можете ли вы еще чем-нибудь помочь следствию?

– Пожалуй, нет.