Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник)

И вот тут-то мне начинает не хватать моего верного Ватсона, который каверзными вопросами и возгласами удивления возводит мое искусство, которое на деле является не более чем систематизированным здравым смыслом, в ранг чуда. Когда я сам веду рассказ, такой помощи мне ждать не от кого. И все же я попытаюсь последовательно изложить ход своих рассуждений, как я сделал это перед небольшой собравшейся в кабинете полковника Эмсуорта аудиторией, к которой присоединилась и мать Годфри.

– В основе моей работы, – сказал я, – лежит следующее предположение: если отбросить все, что относится к разряду невозможного, остаток, каким бы неправдоподобным он ни казался, и является истиной. Иногда случается, что остаются несколько вариантов объяснения. В таком случае приходится проверять их все до тех пор, пока какой-то один не получит достаточно убедительного подтверждения. Теперь давайте применим этот принцип к нашему случаю. Когда меня впервые ввели в курс дела, я видел три различных объяснения, почему этого молодого человека содержат или удерживают в отдельно стоящем домике в глубине отцовского сада. Он мог совершить какое-то преступление и скрываться от властей. Он мог сойти с ума, и родители не хотели, чтобы он попал в сумасшедший дом. Наконец, он мог заболеть, что тоже могло стать причиной его изоляции. Других вариантов я не видел, поэтому мне предстояло выбрать наиболее убедительное решение.

Вариант, связанный с преступлением, я отмел сразу. Сведений ни о каких нераскрытых преступлениях из этого района не поступало. Я это знал точно. Если бы речь шла о каком-то еще не обнаруженном преступлении, то в интересах семьи, несомненно, было отделаться от правонарушителя, отослав его как можно дальше, лучше всего за границу, а не скрывать его дома. Подобному поведению объяснения я не видел.

Вариант, связанный с помешательством, показался мне более правдоподобным. Присутствие в садовом домике второго человека наводило на мысль о санитаре. То обстоятельство, что он, выходя из сторожки, запирал за собой дверь, усиливало это предположение. Возможно, больного приходилось удерживать внутри силой. Хотя надзор за ним не мог быть уж слишком строгим, иначе молодой человек не смог бы выйти в сад, чтобы посмотреть на своего друга. Наверное, вы помните, мистер Додд, что я проявлял особый интерес к мелким подробностям. Например, я попросил вас вспомнить, что именно читал мистер Кент. Если бы это был «Ланцет» или «Британский медицинский журнал», это мне значительно помогло бы. Но, с другой стороны, ведь нет ничего противозаконного в том, чтобы держать душевнобольного человека дома, если он находится под присмотром специалиста и если об этом сообщено в соответствующие инстанции. К чему тогда вся эта таинственность? И в этом случае мне не удалось придумать объяснение, которое охватывало бы все известные факты.

Оставался третий вариант, самый неожиданный и маловероятный, который тем не менее объяснял все. Проказа в Южной Африке не такое уж редкое заболевание. Каким-то образом этот молодой человек мог заразиться ею. Его родители, которые, естественно, не желали отправлять сына в лепрозорий, оказались в ужасном положении. Им пришлось соблюдать строжайшую секретность, чтобы по округе не поползли слухи, ибо это неминуемо привело бы к вмешательству властей. Найти надежного врача, который за определенную плату согласился бы ухаживать за больным, не так уж сложно. Держать пациента под замком по ночам тоже нет причин. Обесцвечивание кожи – частый симптом этого заболевания. В общем, фактов, указывающих на то, что именно эта версия является истинной, собралось достаточно много. Настолько много, что я решил действовать так, словно она уже доказана. Когда, прибыв сюда, я заметил на Ральфе, который носит еду, перчатки, пахнущие дезинфицирующим средством, мои последние сомнения рассеялись. Хватило одного единственного слова, чтобы дать понять вам, сэр, что ваша тайна раскрыта. И если я не произнес его вслух, а написал, то этим я хотел показать, что вы можете мне доверять.

Я заканчивал этот небольшой анализ, когда дверь кабинета открылась, и вошел знаменитый дерматолог. Однако его вечно строгое лицо теперь не напоминало застывшего сфинкса. Он слегка улыбался, в глазах светилась теплота. Он подошел к полковнику Эмсуорту и пожал ему руку.

– Мне часто приходится приносить людям дурные известия и редко когда добрые, – сказал он. – Но сейчас именно тот редкий случай. Это не проказа.

– Что?!