Архив смертников

– Я не понял, – нахмурился Алексей, – приказа зубоскалить никто вроде не отдавал. Так что помалкиваем в тряпочку, товарищи офицеры, и держим свою больную иронию при себе. Сами не лучше.

– Хуже, – кромсая ножом разведчика колбасу, сказал Одинцов. – Помнишь медсестру Клавдию Ульяновну из второго медсанбата? Не хочу показывать пальцем, но вот эти двое второго дня навестили ее с полевыми цветами. Как бы по делу заехали – больного замполита навестить… Мне лейтенант Ряшенцев по секрету рассказал…

– Так мы и навестили больного товарища майора, – возмутился Шевченко. – И цветы ему…

– Ну да, заодно и навестили, – хрюкнул Одинцов. – А что, Клавдия Ульяновна – женщина отзывчивая, добрая, никому не отказывает. К ней часто люди с полевыми цветами приезжают… Я так понимаю, товарищ капитан, если существует сын полка, то где-то должна существовать и жена полка, нет?

– Ты просто злишься, что с нами не поехал, – оборвал его Мазинич. – А если бы поехал, сейчас сидел бы довольный, дышал бы полной грудью.

Разгулу этих циников Алексей не препятствовал – лишь бы за дело болели. Баба Нюра оперативно накрыла на стол и покинула помещение.

– Эксплуататор ты, командир, – завистливо вздохнул Шевченко. – У тебя и прислуга, и повариха, и наложница. За что боролись в семнадцатом году?

– Это не прислуга, а обслуга, – поправил грамотный Мазинич. – Разные вещи. Обслуга в Советском государстве желательна и необходима, прислуга – буржуазный рудимент. А то, что они похожи, – так это, у кого что болит… Слушай, командир, нам уже рассказали про твои подвиги. Как ты догадался, что эта кучка раненых – фашистские диверсанты?

– А что тут непонятного? – удивился Одинцов. – Это же фашисты. У них рожи мерзкие. Как увидишь – все понятно. А командир с ними вечером повстречался – лиц, понятно, не видно, по-нашему бухтят. А спозаранку разглядел, все понял – и давай их истреблять пачками…

– Весельчаки вы сегодня, – укоризненно заметил Алексей. – Серьезнее надо быть, товарищи офицеры. Почему не наливаем, Шевченко? Ждешь, пока командир за вас все сделает?

Старший лейтенант спохватился, разлил в доставленные бабой Нюрой стаканы. Первый тост оригинальностью не отличался: за Победу! Недолго осталось. Скоро вышибем фашиста из Советского Союза, а дальше сам до Берлина покатится!

– Не тот фашист пошел, что в сорок первом, – глубокомысленно изрек Мазинич. – Вот раньше – да, наглый был фашист, самоуверенный, шел в атаку под губную гармошку и даже не пригибался. А сейчас обмельчал, невзрачный какой-то стал, не страшный. Вроде и «Тигра» нового изобрел, и фаустпатроны всякие, а все не то. Дух у фашиста сломался, не верит он в победу. А мы верим…

– Ты наливай, наливай, – ухмыльнулся Одинцов, – закрепим, так сказать, нашу веру. Кстати, товарищ капитан, прибыли разведчики, которые проверяли вашу информацию. Все точно. «Виллис» цел и невредим стоял, где вы указали. Кто-то слил бензин из бака. Ну, это нормально. Взяли на буксир, доставили в Ложок, сейчас специалисты «чешут репы», как заставить работать это вредоносное американское изделие. За развилкой на Бараниху обнаружили сломанную полуторку, машина приписана к подразделению войск тыла, подвергшемуся нападению в Пятницком. Там действительно имитация крупных армейских складов, на которые пришли фашистские диверсанты. Напали внезапно, уложили два отделения необстрелянных красноармейцев. Выжил один – получил тяжелое ранение, заполз под фундамент. Сейчас он в больнице, состояние стабильное, дает показания. Группа диверсантов вышла из леса, забросала охрану гранатами, а там в радиусе десяти километров ни одного нашего солдата. Обнаружив пустые складские помещения, пришли в ярость, все подожгли. Он видел, как они переодевались в нашу форму, мотали себе повязки… Того, которого ты знаешь под именем лейтенанта Аннушкина, он видел. Сравнительно молодой, белобрысый, какой-то прилизанный. Был еще в этой гвардии капитан, но парню показалось, что лейтенант главнее…

– Ты уверен, что не подстрелил его? – спросил Шевченко.

– Ушел, гад, – поморщился Алексей. – Он за спинами своих подчиненных прятался, на рожон не лез. Немецкий офицер, сотрудник абвера. С ним были рядовые выпускники разведшколы, плюс бывший советский офицер с документами Маргелова. Раньше были специальные абверкоманды – отводили диверсантов за линию фронта. А теперь, видать, не доверяют бывшим советским гражданам – с ними ходят, на месте контролируют. Склады в Пятницком были промежуточной целью, шли дальше, в Ложок, а возможно, еще дальше. Диверсант, кстати, тоже уже не тот, – брезгливо усмехнулся он. – Хромает подготовка абвера, берут, кого попало, обучают по ускоренной программе. Ликвидировать безусую охрану, ни разу не бывавшую в бою, это легко. А как столкнутся с более опытным противником – пиши пропало, терпят поражение…

– Тела нашли, – сказал Мазинич. – Порезвился ты на славу – десять душ к чертям собачьим. Рацию и старшего лейтенанта Орехова тоже нашли, по твоим следам прошли разведчики. Там уже живность потрудилась – нос выели и оба глаза, м-да…