Архив смертников

— Могло достаться, — пожала она плечами. — Я русский язык и литературу в средней школе преподавала. Полицай Гришка Сенчин прямо в школу со своими вояками нагрянул, он Павла знал, тот ему однажды за тунеядство хорошенько всыпал. Давай кричать, чтобы собиралась, пришла, мол, пора отвечать за мужика-коммуниста… Директор наша заступилась, ее старшая дочь уже с немецким офицером спелась из комендатуры… в общем, так «по блату» и избежала расстрела… Два года больше не приставали, заставили работать по специальности, только Алешеньку моего в Германию забрали. Может, и жив еще. — Ольга Матвеевна шмыгнула носом. — Свидимся когда-нибудь…

— Обязательно свидитесь, даже не сомневайтесь. Наши не сегодня завтра вернутся, просто недоразумение вышло, на фронте такое бывает… Вам известно, что происходит в городе?

— Я не сорока сплетни разносить, — улыбнулась Ольга Матвеевна. — Вчера рано утром был страшный бой, когда немцев из Калачана гнали. Многие дома пострадали. У меня лишь чердачное окно с фасада посекли, уже забила досками. А сегодня спозаранку опять круговерть — немцы вернулись… Я в подпол спряталась, чего уж греха таить. Земля тряслась и сыпалась, когда тут танки проходили… Храбрости набралась, вылезла, ну, думаю, двум смертям не бывать… А тут пальба через два дома от моего, взрывалось что-то. В огородах стрелять начали. Потом смотрю, человек в советской форме в мою компостную яму проваливается… Везунчик вы, — заключила она, — мимо вас прошла беда. Ко мне ворвались, автоматы наставили и давай все обыскивать. Злые были… Нашли бы вас на огороде, нас обоих бы расстреляли…

«Меня бы не расстреляли, — подумал Алексей. — Я — ценный информированный кадр».

— А только немцы ушли, Нюша, что через дорогу живет, прокралась ко мне и давай всякие страсти излагать. Мол, немцы теперь опять пойдут на восток и через месяц точно Москву возьмут. По всем фронтам наступают… Говорит, что перебили всех красных, оставшихся в городе, окружили госпиталь на Центральной улице, который не успели в тыл эвакуировать, и всех, кто там находился, из огнеметов пожгли. Красноармейцы, те, что выжили, отступили, разбежались, и их теперь специальные команды отлавливают. А на площади опять население собирают, немцы речь толкать будут, дескать, со счастливым возвращением… Убежала к себе, испугалась очень, когда опять палить начали. Вы не волнуйтесь, она не вернется, и вас у меня никто не видел… Если хотите, я вас могу спрятать.

— Ольга Матвеевна, я вам очень признателен, — с чувством поблагодарил Алексей. — Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством, пойду своей дорогой. Несколько вопросов, если позволите. Вы ваших соседей Божковых, что через два дома, хорошо знаете?

— Стараюсь их не знать, — передернула плечами «добрая самаритянка». — Нехорошие они какие-то, и вы ошибку совершили, что к ним на постой определились. Злобу они таят на Советскую власть. Но пугливые, открыто с немцами побоялись сотрудничать. Сына их отпрыски важных людей порезали, избежали ответственности, вот и затаили они злобу на коммунистов. Божков — угрюмый бирюк, мобилизации не подлежал — ни немцам, ни нашим, потому что хромой, работал плотником, но с полицаями якшался, выпивал в их компании, Советы ругал… Супружница его в «Потребсоюзе» работала до войны, подворовывала «на хлебушек», потом у немцев в заготконторе числилась… Не судья я им. У вас о них куда объективнее мнение сложилось, верно?

— Бог им судья, — кивнул Алексей. — Советская власть не накажет — Бог точно накажет, даже если нет его… Вам что-то известно о сооружениях, которые немцы строили на севере за Шагринским лесом? Запретная зона, подземные городища, плотина с электростанцией…

— Нет уж, увольте, — натянуто улыбнулась женщина, — школьных преподавателей мало интересуют запретные зоны. Хотя знаете… — Она задумалась. — Дети в классе рассказывали, как ходили по грибы в Шагринский лес и, должно быть, лишнего прошли, уперлись в колючую проволоку, охрана на них собак спустила, еле удрали. А Сереже Синицыну овчарка пятки покусала. Солдаты смеялись им вдогонку. И я однажды видела колонну грузовиков, она свернула с основной дороги и пошла на север, в леса. Там было несколько бронированных машин, вроде инкассаторских или почтовых. Грузы под брезентом туда возили… Еще мы людей видели в странной форме: вроде как советские, но без знаков различия. Их привезли в закрытой машине и в клуб заводили под охраной автоматчиков. Офицеры там толклись, тоже форма непривычная. Люди явно русские, может, украинцы, пара таджиков или узбеков… Точно не пленные. Но и не полицаи, те ведут себя развязно, не боятся ничего, а эти какие-то скромные, сдержанные…

«Курсанты абверштелле, — предположил Алексей. — Выпускной вечер под присмотром старших товарищей».

— Хорошо, Ольга Матвеевна, забудьте об этой зоне. Найдете какую-нибудь старую мужскую одежду? В том плане, — улыбнулся он, — что чем хуже, тем лучше. А мою форму давайте упакуем и зароем где-нибудь под крыльцом. Буду жив, вернусь, и откопаем.