Архивариус, или Игрушка для большой девочки

Едва произнеся это Ксюша почувствовала, что сказала лишнее. Пока речь шла о молоковозках, реальной опасности не возникало (хотя бы мог и о них помолчать), но затронуть это самое «до чего-нибудь» было все равно что снять гранату с предохранителя.

И Кеша, вместо бравурного заверения о незыблемости своих позиций, уже как — то неопределенно хмыкнул… Сдвинуть после такой провокации мысли на что-то отвлеченное было уже невозможно они уже напрочь увязли в той области, которую следовало избегать. Уже движения становились непроизвольными, а каждый шорох, со стороны соседа бросал в жар… Еще эти цикады! Это скорее их хор, а не каких-то сказочных птиц лишал Одиссея памяти и воли, Одиссея, могущественного героя, а что уж спрашивать со слабой, беззащитной женщины?

Остаток ночи прошел для Ксении в полу бредовом состоянии, иногда ей начинало казаться, что рядом ее мужчина и она, приходя в себя, едва успевала отдернуть руку, которая непроизвольно тянулась вниз к лежащему рядом. Что-то подобное происходило и с Кешей, потому что он спал (если спал) беспокойно и, время от времени, касался и без того наэлектризованного тела Ксении. Уже под утро она, теряя над собой контроль, скользнула рукой под слабенькую резинку пижамных штанов, коснулась пальчиками истомившейся плоти, стараясь подавить хоть как-то сводящие с ума позывы, но, вместо того, чтобы сдержать их, пальчики непроизвольно погрузились во влажную, трепещущую пучину, и Ксения прикусила губу, чтобы не застонать. Остановить цепную реакцию уже не было возможности. Ксюша приподнялась, нашла свою сумку, вынула из нее косметичку, осторожно, как она надеялась, открыла дверь машины и скользнула в кустарник. Углубившись в лесополосу, дрожащими пальцами вынула из косметички миниатюрный муляж, оперлась о шершавый ствол дерева и со стоном погрузила игрушку в жадные требовательные губы…

Сознание стало ускользать, и ей, словно во сне, показалось, что кто-то (уже все равно кто) прижал своей рукой ее кисть к стволу дерева, другой стянул резинку еще ниже, прикоснулся к ее кулачку с игрушкой, и она покорно разжала пальцы. Та же ладонь прошлась по животу, Ксюша изогнулась, окончательно теряя сознание, ухватилась обеими руками за ствол дерева, ткнувшись в него опущенной головой… Когда ее швырнуло в знакомые, долгожданные луга с ярким солнцем и бабочками, она распласталась в них всем своим существом, вбирая цвет, вкус, аромат. Боже, как же давно она здесь не была!

Возвращалась она, как всегда после таких полетов, не торопясь, смакуя каждое мгновение. Повернула все еще горящее улыбающееся лицо назад к тому единственному, кто мог свершить с ней такое чудо. Там никого не было. Она окинула взглядом начинающие проясняться кусты и деревья. Никого. Ксения тряхнула головой, постояла еще с минуту, затем медленно натянула пижаму, и отыскала в траве своего маленького помощника. Она так и не поняла, что с ней произошло, не знала, как вела себя, хотя могла об этом догадаться по забившейся под ногти коре дерева. Но, кто? Кто еще мог бы с ней такое проделать кроме Михаила?! Только он! Но это же мистика! Нельзя же до такой степени сходить с ума…

На дорогу Ксюша вышла немного в стороне от автомобиля. Обе дверцы машины были распахнуты. Кеша сидел на пороге двери, через которую она выходила, уронив руки между коленей. Одет так же, как и вчера, светлая рубашка с закатанными рукавами, светло-бежевые холщовые брюки… Ксения с удивлением обнаружила, что матрасы их уже сдуты и сложены тут же, рядом с автомобилем и сидениями.

Он почувствовал ее приближение, потому что заговорил, не поднимая головы.

— Живешь, и не знаешь самого себя. Разве мог я подумать, что такая вот ситуация может так меня сломать…

— Да не идиот ты, просто еще молодой и глупый.

Кеша поднял на нее воспаленные глаза.

— Какой же молодой, армию давно отслужил!

Ксения подернула плечом.

— Молодым и глупым можно быть в любом возрасте.

Кеша, с усмешкой покачал головой, потом поднялся.

— Переодевайся, я воду вскипятил, сейчас сварганю кофе.

Ксения только сейчас заметила на траве маленький примус с парящей на нем объемной эмалевой кружкой. Это показалось ей еще более странным. Когда же он успел?

Пока Ксения, уже прямо тут, на обочине, переодевалась, Кеша поставил сидения и канистры на место. Кофе пили уже в машине, передняя панель была изготовлена с полочкой, на которую очень удобно уместились чашки.

— Поедем? — закончив завтрак, спросил Кеша, не глядя на Ксению.

Она кивнула.

Стартер запел весело и шустро.

Когда машина выкатила на шоссе, Ксюша вновь посмотрела на попутчика. Лицо угрюмое.

— В чем проблемы, Кеша? — как можно участливее спросила она. — Будем считать, что ничего не произошло.

— Что с того, что не произошло? Могло произойти, если бы не сбежала…

Ксюша уставилась на него.

— Могло?! Ну, да… Конечно, так и будем считать. Не переживай. Тебе все показалось…, — пробормотала она и отвернулась.

— В том, что ничего не случилось, нет никакой моей заслуги.