Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

– Ты просто гений, Гарри, – сообщил я сам себе. – Тоже мне надежное убежище нашел! Это же, к чертовой матери, кладбище. Где еще быть привидениям, как не здесь?

Вечная Тишина молча смотрела на меня. Что-то ироничное почудилось мне в ее молчании.

– Мне пора идти, – сказал я. – Это все, что вы хотели мне сказать? Чтобы я осознал свой путь?

Молчание. Потом покрытая зеленой патиной рука поднялась в прощальном жесте.

Первое привидение закончило свой, судя по всему рутинный, ритуал освобождения от земных оков и стонов. Взгляд его пустых глазниц обратился на меня, и оно поплыло в мою сторону, едва касаясь нематериальными ногами снега.

– Даже не думай, – бросил я и исчез.

В три скачка я оказался у ближней кирпичной ограды кладбища. Стиснув зубы, ринулся сквозь нее…

И врезался в твердый кирпич.

Нос пронзила острая боль, и я выругал себя за тупость. «Чтоб тебя, Гарри!» Обычно стены воздвигают для того, чтобы не пускать внутрь, но кладбищенские стены имеют противоположное назначение: не выпускать наружу. И это нехитрое обстоятельство известно мне с самого детства.

Я огляделся по сторонам. Духи надвигались медленно, но верно, и толпа их по мере продвижения росла. Они не спешили, зато число их уже составляло десятки, если не сотни. На ум мне снова пришли документальные кадры, запечатлевшие огромные скопления медуз.

Я стиснул зубы, торопливо размышляя. Вообще-то, строя стены, люди думают прежде всего о физических барьерах. Поскольку это сопровождается соответствующими чаяниями множества строителей, они приобретают такую же крепость и в духовном отношении. Вот почему им удается удерживать большую часть духов на кладбищенских территориях, – возможно, природа этого явления в чем-то схожа с защитными свойствами порога человеческого жилища.

Но там, где человеческие чаяния строят преграду, они же предусматривают и место для входа. Или выхода.

Я повернулся и принялся большими скачками перемещаться в направлении кладбищенских ворот.

Не знаю, что я делал бы, окажись они запертыми. Подобно стенам, запертые двери или ворота укреплены своей долей намерений. Однако открытые двери – совсем другое дело, а ворота Грейсленда были распахнуты настежь. Вырываясь на улицу, я оглянулся еще раз: армия духов солидного размера разворачивалась к воротам.

Тут меня озарило.

Ворота кладбища открыты.

А по улицам Чикаго в последнее время разгуливают полчища духов…

– Ага, Морти, – произнес я вслух. – Теперь мы знаем, откуда они берутся.

Кто-то, причем кто-то живой, открывает эти ворота на ночь. Значит, у нас теперь появилась отправная точка, ниточка, потянув за которую мы можем распутать весь клубок и выйти на того, кто баламутит городскую нежить и натравливает ее на Морти. И понять, зачем он это делает.

Итак, у меня имелась некоторая информация. Теперь мне было что предложить Морти за его постоянную помощь.

Я вдруг снова почувствовал себя сыщиком.

– Затевается что-то горяченькое! – Я не удержался от свирепой ухмылки. – А вот теперь мы славно поохотимся!

Глава 15

Я прикинул в памяти городской план и принялся прыгать. Это не заняло много времени: способность перескакивать через здания, не обращать внимания на светофоры, улицы с односторонним движением и пробки здорово упрощает задачу. В общем, довольно скоро я добрался до дома Мортимера.

Дом горел.

Перед ним стояли, сияя мигалками, несколько пожарных машин. Пожарные действовали быстро, профессионально, но заливали огонь всего из одного рукава. Пока я стоял, оцепенело глядя на пожар, подключили еще два, но было уже поздно. Дом Морти полыхал даже ярче и сильнее, чем мой. А может, так казалось из-за темноты.

Пока пожарные не позволяли огню перекинуться на соседние дома, что было не слишком сложно благодаря толстому снежному покрову, приехала полиция, и к оранжевым и красным мигалкам пожарных добавились синие полицейские. Вокруг стояла и глазела на пожар обычная для такого случая толпа зевак.

Ну да, обычная… Но не для такого мороза. И обычно они не стоят по щиколотку в снегу. И, как правило, начинают расходиться, когда огонь слабеет. И болтают друг с другом. И моргают. И одеты они так, как принято в текущем столетии.

Толпа чикагских зевак сплошь состояла из призраков.

Я брел сквозь толпу, вглядываясь в лица. Если не считать старинной одежды, они мало отличались от обычной толпы. Я узнал нескольких бойцов оборонительного отряда сэра Стюарта, и по сравнению с остальными тенями они казались наиболее современными. Остальные… были просто людьми. Мужчины, женщины, дети.

Единственной из теней, кто обратил на меня внимание, оказался мальчишка лет десяти. Рядом с ним стояла девочка, которой к моменту смерти исполнилось от силы семь лет. Они стояли, держась за руки. Он поднял на меня взгляд, когда я проходил мимо, и я задержался посмотреть на него в ответ.

– Куда нам теперь идти? – спросил он. – Я не знаю другого места.

– Гм… – неуверенно пробормотал я. – Извини, я и сам этого не знаю. Послушай, ты видел, что здесь произошло?

– Оно снова сюда вернулось вечером. А потом пришли люди с огнем. Сожгли дом. И увели коротышку.

Я застыл: