Архивы Дрездена: Ведьмин час

В другой руке он сжимал посох, изрезанный рунами наподобие моего, и эти руны светились зловещим оранжево-красным огнем. Лицо старика застыло в гримасе холодной ярости. На поверхности камня играли искры статического электричества.

– Глупец, – сказал Эбинизер. – Чертов глупец.

Я поставил ногу обратно на пристань. Затем опустился на колено и завязал шнурок.

– Тебя используют, мальчик, – продолжил Эбинизер.

Руку с кольцом я спрятал за пяткой и еле слышно прошептал одно-единственное слово.

Головокружительным мгновением позже я стоял лицом к лицу с дедом. Я сжал волю в кулак, и из защитного браслета на левом запястье легкой моросью посыпались золотисто-зеленые искры, а руны посоха зажглись огнем того же цвета.

– Что вы намерены сделать, сэр? – спросил я.

– Спасти кое-кого из этой передряги, – сухо ответил Эбинизер. – Клешни капкана уже смыкаются, и я хочу открыть тебе глаза. – Он взглянул мне за спину, на «Жучка», и по камню миниатюрной молнией щелкнул электрический разряд. – Вампир на катере?

– Вы его там не видели, – ответил я, – а потому не можете знать, на катере он или нет.

– Не играй со мной в игры, мальчик! – рявкнул дед. – Я тебе не юрист. И не фэйри, с которыми ты так сдружился.

– Он работает на меня, – донесся с катера спокойный голос.

Я оглянулся. На палубе «Жучка-плавунца», подбоченившись, стояла все в том же вечернем наряде Лара Рейт. Я не видел оружия у нее в руках, да и под таким платьем его не спрячешь, но выглядела Лара так, словно была готова открыть огонь, а поскольку береженого Бог бережет, я предпочел бы считать, что этот грозный вид подкреплен готовностью к решительным действиям.

– У подданных Мэб возникли кое-какие проблемы с визами, и я ей помогла, – сказала Лара. – Так что Мэб задолжала мне услугу. И эта услуга – Гарри Дрезден.

Какое-то время старик смотрел на меня, и его взгляд становился тверже, жарче и враждебнее. Я видел, как в его взгляде копится ярость, а затем Эбинизер медленно повернулся к Ларе.

– Я связан договором, вампирша, – произнес он, – и только по этой причине твои руки и ноги остаются на месте, а обезображенное тело не лежит на дне озера. Твоего брата обвиняют в убийстве, и он ответит за свой поступок.

Голос, которым это было сказано… Его я уже слышал.

Мне и самому доводилось говорить таким же тоном.

Мне вспомнилось дикое чувство удовлетворения, когда я смотрел на вурдалаков, закопанных в землю по самую шею, – ведь у меня на глазах они причинили зло. Детям. Верша это справедливое возмездие, я практически становился правой рукой самого Всемогущего, и меня наполняла чистейшая, праведная и, вне всяких сомнений, оправданная ненависть.

Господи. Я понимал, какие эмоции испытывает мой дед. Знал, как ярко пылает этот очистительный огонь. Но в случае с упырями я не почувствовал, как огонь обжигает меня.

Позже мне пришлось свыкнуться со шрамами.

Вампиры Белой Коллегии ранили Эбинизера в самое сердце, и он намеревался сделать так, чтобы этого не повторилось. А заодно заставить их расплатиться за содеянное.

«Это его слабость. Оберни ее в свою пользу», – сказала бы Мэб, будь она рядом.

Дельный совет.

Эбинизер прожигал Лару злобным взглядом, и я с замиранием сердца понял, что есть лишь один способ довести эту партию до конца. Дед был ослеплен. Ненависть застила ему глаза, и он забыл обо всем, кроме вражды с вампирами.

– Отплывайте, – твердо и спокойно сказал я, продолжая смотреть на старика. – Действуйте по плану. Я догоню.

– Ты уверен, Дрезден? – спросила вампирша.

– Черт тебя подери, Лара! – раздраженно бросил я и взглянул за спину.

Как раз в этот момент к Ларе подошла Мёрфи. Я перехватил ее взгляд и решительно кивнул.

– Фрейдис, – скомандовала Лара, и валькирия направилась к швартовым.

– Только попробуй, – предупредил Эбинизер, – и я тут же потоплю катер.

– Нет, – возразил я с прежней твердостью и спокойствием. – Не потопите.

Старик сдвинул брови, и воздух сделался ломким и зазубренным, словно битое стекло.

– Предлагаешь постоять в стороне? – спросил Эбинизер с отчаянием в голосе. – В таком случае тебя вышвырнут из Совета и объявят вне закона. Свартальвам плевать, кто кого нанял. Они узнают, что ты помешал им свершить правосудие. И убьют тебя, поскольку это единственный исход, приемлемый для их мировоззрения. Что непонятного, мальчик? Ты будешь скомпрометирован и уязвим. Мэб и это существо… Они изолируют тебя от остальных. Пользуются тобой в собственных целях.

Мое сердце разбилось вдребезги.

– Пожалуй, – тихо сказал я, – хватит мне принимать решения с оглядкой на ваши ошибки.

Дед недоуменно воззрился на меня.

– На самом деле вы плохо меня знаете, – продолжил я, не повышая голоса. – До недавнего времени мы не общались. А еще вы совсем не знаете Томаса.

Оба каната глухо шлепнули о палубу катера.

– Зато я помню притчу о лягушке и скорпионе, – ответил Эбинизер. – Как давно ты якшаешься с вампирами? Лет десять с мелочью? И решил, что знаешь их повадки? Я же столетиями имею дело с их породой. Они ужалят тебя, лягушонок. Даже себе во вред. Просто не смогут удержаться. Потому что они такие, какие есть.