Архивы Дрездена: Ведьмин час

Едва заметно прогнулась вселенная, слегка исказился свет, сместилось тяготение, и содрогнулась почва: Эбинизер вытягивал энергию из самой земли. Другими словами, магической силы он впитал куда больше, чем я.

Я не слышал ничего, кроме криков Мэгги у меня в голове. Ей часто снились кошмары о том, как вампиры Красной Коллегии явились за ее приемной семьей. И старик хочет, чтобы ради интересов Совета я пренебрег безопасностью своей дочери?

– Ух… Ты не представляешь, насколько я глуп, – процедил я сквозь стиснутые зубы.

И тут на загривке у меня вздыбился каждый волосок, тело с головы до пят покрылось гусиной кожей, а рептильный мозг накрыло волной первобытного ужаса, начисто вымывшей из головы остатки рационального мышления.

Не самый идеальный расклад. Жизнь чародея зависит от полного контроля над мыслями и эмоциями. Иначе с нами могут случиться самые ужасные вещи. Первым делом любой маг учится спокойствию и сосредоточенности. Перед лицом этого животного страха я вспомнил свои первые уроки, стряхнул эмоции и стал искать спокойствие, терпение и равновесие.

Понятно, ничего подобного я не нашел, но хотя бы сумел отодвинуть ужас на задворки сознания и в какой-то мере начал мыслить здраво.

Все это не было результатом случайного энергетического вихря. Такой концентрированный ужас – ни много ни мало паранормальный сбой, психическая атака, ментальный эквивалент пронзительного визга, достаточно длительного, чтобы от него лопнули барабанные перепонки. А тот, кто стал причиной этого ужаса, еще не появился в поле зрения.

Вокруг спал город, и сотни тысяч людей только что оказались в когтях кошмара о преследовании и слепом животном страхе. Те, кто бодрствовал и не понял, с чем имеет дело, сочли все это страшной, но мимолетной галлюцинацией, мигренью или самым обычным приступом дурноты.

Старик пришел в себя первым. К тому времени, как я обрел контроль над сознанием, он уже вглядывался в ночную тьму, стиснув зубы.

– Это то, что я думаю? – спросил я дрожащим голосом.

– Иные, – мрачно подтвердил он. – Кто-то свистнул Иных.

– Супер. Так я и знал, – сказал я. – Но очень хотел ошибиться.

– Итак, – усмехнулся старик, – если бы ты был Иным, что бы ты делал в Чикаго накануне мирных переговоров самого высокого уровня?

Смысла в этом вопросе было немного. Иные обитают на другой стороне реальности, за пределами самой вселенной. В них нет ничего человеческого. Они омерзительны, они опасны, а еще… они настолько чужды, что недоступны нашему пониманию. Некоторые из них спят и видят, как бы обглодать тебе лицо, а остальные куда менее склонны к телячьим нежностям.

Возможно, они демоны – но демоны, призванные кем-то из обитателей этого мира, поскольку для Иных это единственный способ попасть в нашу реальность. Они приходят с какой-нибудь практической целью. Вот только не всегда понятно, с какой именно.

– Думаю, кто-то хочет сорвать мероприятие, – предположил я. – Если одного из старейшин растерзают монстры, Совет, пожалуй, обвинит в этом фоморов.

– Скверный способ начать перемирие, – согласился Эбинизер. – И вряд ли мы…

Вдруг он умолк, окаменел и уставился в дальний конец переулка.

Я проследил за его взглядом.

Под одним из карнизов имелась темная ниша, а в ней, на стыке тротуара и двух стен, проступили полоски синего света.

– Ох, адские погремушки, – выдохнул я и повторил: – Это то, что я думаю?

– Вроде того, – с досадой проворчал старик, стреляя глазами по сторонам. – Ты хорошо знаешь этот квартал?

– Мы же в Чикаго, – кивнул я.

– Хорошо. Нам нужно безлюдное и не особо пожароопасное место.

– Мы же в Чикаго, – повторил я, глядя на него.

Свет в нише как-то странно выгнулся, скрутился и рассыпался на причудливые спирали и завитушки, уместные разве что на рисунках Эшера[20]. Каменная кладка искривилась, вытянулась, а затем поверхность стала волнистой и пузырчатой, словно жидкое тесто на сковородке. Из камня на пересечении световых линий начала появляться какая-то фигура. Моя грудь завибрировала, словно я стоял в бассейне напротив дренажной трубы, а тошнота нахлынула с такой силой, что я едва удержался на ногах.

Выползавшее в наш мир создание было размером с низенькую, длинную и поджарую лошадь. В общем и целом формой оно напоминало собаку – четвероногое, с более или менее прямыми лапами, – но остальные части его тела отличались от собачьих. По бокам тянулся ряд коротких и, как видно, сильных щупалец. Еще одно, подлиннее и потолще, хлыстом изгибалось там, где обычно бывает хвост. Лапы походили на орлиные, с широко расставленными пальцами, предназначенными для хватания жертвы, а на месте головы – вообще ничего, кроме густого пучка усикообразных придатков. Туловище покрывала не шерсть, а что-то вроде хлюпающей слизистой чешуи.

– Углопес, – с отвращением бросил Эбинизер. – Мерзейшая тварь.

Вид у старика был загрубелый и потрепанный, как у камня, сдерживающего натиск океанских волн со времен последнего ледникового периода. На лице отражалось крайнее недовольство.

Но тут я кое-что заметил, и более леденящей картины я не видел за всю свою жизнь.