Архивы Страшного суда

Из того полутемного угла, куда Джерри удалось протиснуться, женщина была видна ему плохо, почти целиком исчезала за спиной шофера. Но пол в часовне откликался на каждый шаг таким сварливым скрипом, что он пока не решался вновь навлечь на себя горящие взгляды и шипение прихожан. Во всяком случае, не могла же она прямо здесь начать непристойный аукцион (если приехала за этим), не могла начать извлекать из сумки пачки денег (франков? фунтов? скорее всего лир), а значит, можно было пока выжидать, перестраивать войска, спутанные и потрепанные в первой атаке.

— Не о том ли самом сомнении читаем мы и в Книге Иова, глава седьмая, стих семнадцатый: «Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его?… Доколе же Ты не оставишь, доколе не отойдешь от меня, доколе не дашь мне проглотить слюну мою? Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость?»

На библейской цитате голос отца Аверьяна поднялся до звеняще напряженных всхлипов. Теперь наконец прилив крови к лицу казался оправданным, совпавшим с общим впечатлением разгневанности.

— И вот, дорогие мои братья и сестры во Христе, как было ниспослано мне преодолеть это сомнение: через цветок.

Он извлек из стакана на кафедре тюльпан и нежно повертел в пальцах, показывая то слушателям, то себе.

— Не приоткрывается ли в нашем отношении к цветку подобие — о, только доступное нашему разумению подобие — отношения Бога к человеку? Создали мы этот цветок или он явился на свет сам собой? Сей сорт тюльпана был выведен в Голландии в прошлом веке, значит, в какой-то мере создали. «Цветы уже существовали и раньше», — скажут мне. Но ведь и Бог создавал нас из уже готовых материалов и «заготовок». Зависит ли жизнь цветка от нас? Завтра я отключу отопление в оранжерее — и где его жизнь? Полностью ли он зависит от нас, целиком ли в нашей власти? Если да, почему мы с таким волнением спешим по утрам в цветник, почему не уверены, что цветы откликнутся на все наши заботы, почему радуемся пышно расцветшим, огорчаемся по поводу захиревших? Любим ли мы цветок? Если бы не любили, если бы не радовалось наше сердце от простого вглядывания в эти узоры и переливы, разве смог бы я заработать на них, хе-хе, хоть один франк? Становится ли меньше наша любовь от того, что завтра он увянет и будет выброшен вместе с мусором? Ничуть. Любит ли Бог человека — бренного и недолговечного? Гораздо больше, чем мы цветок, ибо дары Его нам безмерны. Он любит нас, вглядывается, переживает за нас — ничтожных, жалких и быстротечных. А потом — не за что-нибудь, не за вину, а по каким-то непостижимым путям Божественных своих устремлений — может сделать с нами вот так.

Он взял головку цветка в широкую ладонь, с хрустом смял ее и открутил от стебля.

Кто-то негромко вскрикнул.

По часовне прошел гул.

Сильвана обернулась к шоферу и начала что-то шептать. Видимо, переводила.

— На этом, правда, кончается сравнение (несколько кощунственное, согласен), которое я себе позволил для наглядности. Ибо никаким усилием, никаким искусством не смогу я уже вернуть этот цветок к жизни. Бог же воскресит нас в последний день — в это мы твердо верим. Ибо, как сказал апостол Павел коринфянам, глава пятнадцатая, стих девятнадцатый: «Если мы в этой только жизни возложили надежду на Христа — мы несчастнее всех людей». Мы верим в воскресение с такой силой, что не боимся даже обсуждать между собой, каким путем это может произойти и когда и какие есть у нас основания для нашей веры. За то, что мы смеем вчитываться в Священное Писание и обсуждать его, ожесточившиеся пастыри и властолюбивые иерархи объявили нас еретиками, отверженными от Церкви. Но мы без гнева на них повторяем лишь слова Христа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». И когда Он посреди нас, нет вопросов, которые испугали бы нас, на которые мы заткнули бы уши, как это часто делают иерархи, поносящие нас. Вопрос, который я хотел рассмотреть с вами сегодня, относится к числу самых трудных и опасных. Еврейские богословы недаром так любят задавать его. «Если Иисус Христос, — говорят они с притворным смиренномудрием, — объявлял себя Сыном Бога — Бога Авраама, Исаака и Иакова — и говорил, что пришел не нарушить Закон Бога, а исполнить его, где в Старом законе находил Он обещание воскресения из мертвых?»

Джерри наконец удалось передвинуться чуть вправо и вперед. Теперь лицо загадочной конкурентки Сильваны было ему хорошо видно: начинающаяся подушечка под подбородком, острый, неподвижный взгляд вперед, седеющие волосы оттянуты назад пучком, так что кожа на лбу поблескивает под огоньками свечей. В сжатых губах была такая сосредоточенность, что на какую-то минуту Джерри подумал: «Может, и правда приехала ради проповеди?»