Арктическая одиссея. Как «хозяйничали» нацисты в советской Арктике

Я, капитан-цурзее Р. Эйссен, капитан германского парохода, который, на основании соглашения с советским правительством, проведен в навигацию 1940 года с запада на восток Северным морским путем, заявляю:

1. Меня устно поставили в известность об указании Папанина отвести мой корабль обратно на запад в связи стем, что в Беринговом проливе появились иностранные корабли, которые могут заметить мой корабль.

2. Мною получено от вас сообщение о появлении японской китобойной флотилии в районе мыса Сердце-Камень и о том, что в районе острова Врангеля замечен военный корабль.

3. Все эти данные доведены до моего сведения, но я считаю, что вышеупомянутые корабли не представляют для меня никакой опасности. Я располагаю всеми средствами, чтобы незаметно покинуть советские воды.

4. Поскольку я располагаю полномочиями из Берлина действовать на месте по собственному усмотрению независимо от содержания приказов из Берлина или Москвы, я с 23.00 (московское время) 2 сентября 1940 года следую восточным курсом самостоятельно, причем ответственность за все возможные последствия принимаю на себя.

5. Вопреки всем вашим протестам я категорически отказываюсь ждать дальнейших указаний и настаиваю на том, чтобы лоцманы Сергиевский и Карельских, задачу которых я считаю выполненной, были сняты с корабля. В противном случае я высажу их на землю там, где они пожелают.

6. Я не имею никаких претензий в части проводки моего корабля, который в настоящее время находится на широте 70 градусов 09 минут северной и долготе 169 градусов 53 минуты восточной. Напротив, я хотел бы подчеркнуть, что все мои просьбы исполнялись и во всех вопросах, связанных с проводкой, мне шли навстречу, за что я выражаю свою благодарность и признательность.

Командир корабля капитан-цурзее Роберт Эйссен, Чаунская губа, 2 сентября 1940 года.

В ряде советских публикаций были приведены различные виды вышеприведенного «меморандума» Эйссена, который полностью соответствует тексту, приведенному в книге Р. Стеенсена, которая была написана им на основании архивных документов Третьего рейха. Надеемся, что это был действительно оригинал. Правда, в вышеупомянутой публикации Р. Горчакова нам удалось найти некое дополнение следующего содержания:

Идентичность текста моей копии с оригиналом установлена, что и подтверждаю. Подпись — Мелехов.

Между тем к вечеру этого же дня из Москвы все же пришло нечто вроде согласия на дальнейший переход «Комета» по арктическому маршруту. Каким оно было в действительности? Неизвестно! Однако это разрешение только подстегнуло Мелехова уже не мешать дальнейшему движению нацистов. Поэтому сопроводив «Комет» в течение 20–25 минут, Мелехов доложил в Москву:

Провел чистую воду Шелагскому, отпустил третьего девять часов. Так уйти он смог бы и самостоятельно.

Последняя фраза написана искренне, и понимать ее приходиться двояко. Например, так: если бы я ему пытался препятствовать, он все равно ушел бы самостоятельно. Или же: вы заставляете нас делать абсолютно бестолковые вещи.

В 09.25 3 сентября 1940 года «Лазарь Каганович» трехкратным гудком навсегда распрощался с лже-«Семеном Дежневым» и лег на обратный курс, а рейдер, увеличив свою скорость до самого полного, самостоятельно ринулся на восток.

Вполне естественно, что в своей газетной статье Эйссен на свой лад комментирует это событие:

После того, как русские убедились, что я все равно претворю свое решение в жизнь, со стороны Советов был сделан широкий жест: они пожелали мне всего хорошего и даже слегка сопроводили меня. Однако сведений о ледовой ситуации на последнем участке пути я от них так и не получил.

Особое напряжение у Эйссена вызвал район мыса Шмидта. Он хорошо знал, что льдообразование здесь может быть настолько интенсивным, что в 1778 году знаменитый английский мореплаватель Джеймс Кук в своем кругосветном плавании был вынужден просто вернуться от мыса Северный (так до 1934 года назывался мыс Шмпдта. — Авт.). По-видимому, льды у мыса Шмидта произвели на Кука сильное впечатление: по крайней мере, после плавания в Чукотском море он утверждал, что всякие попытки отыскать Северный морской путь между Тихим океаном и Атлантическим являются бессмысленными.

Уже в советское время отдельным нашим транспортам здесь даже приходилось зимовать у голого, чаще всего покрытого снегом берега, со стоящими на нем 5–6 ярангами единственного чукотского селения. Но все обошлось, и никем не обнаруженный, в ночь с 5 на 6 сентября фашистский рейдер миновал Берингов пролив и вышел на просторы Тихого океана.

Казалось, для советской стороны все благополучно закончилось. Однако А. Черепков рассказывает, что практически сразу же после прохода нацистов через Берингов пролив куратор Сев-морпути В. Молотов высказал свое неудовольствие начальнику Севморпути И. Папанину за неспособность проследить движение на восток фашистского пароходом от Певека. Их радио-переппска выглядит очередной исторической неожиданностью: