Арктическая жара

Он достал передатчик и принялся его настраивать. Вскоре начался сеанс.

– Оранжерея! Оранжерея! Я Гладиолус! – подавал позывные старшина. – Как меня слышите? Как меня слышите?

Связь со штабом установилась достаточно быстро.

– Гладиолус! Гладиолус! Я Оранжерея! Слышим вас отлично! – отозвался штабной радист. – Доложите обстановку.

– Докладываю: мы обнаружили льдину, находившуюся ранее в девятом квадрате. На льдине девять человек. Пятеро из числа российских ученых. Четверо из числа норвежских. Оба соруководителя полярной экспедиции живы. Координаты льдины выясняются.

Белозерский как раз успел определить координаты при помощи GPS-навигатора. Он сообщил данные Валевачу, а тот их сразу же передал в штаб.

– Вас понял. Координаты в режиме реального времени передаются нашему спасательному судну, – сообщили из штаба. – В этот момент к вам направляется ледокол. С его прибытием начнется эвакуационный этап операции. Исходя из расчетов, ледокол должен будет дойти до вас через…

Окончание сообщения услышать не удалось. Внезапно возникли очень серьезные радиопомехи. Характерный треск полностью заглушил собой голос штабного связиста. Степан спешно пытался перенастроить рацию. Однако все его действия не приводили к должному эффекту. Помехи не устранялись. Наоборот, стало заметно, что сигнал стремительным образом угасает. Буквально через минуту связь окончательно прервалась, будто ее никогда и не было.

– Проблема в рации? – поинтересовался Артур.

– Нет. С ней все в порядке. Но что-то не дает сигналу пробиться, – отвечал Валевач. – Знаете, такое ощущение, словно где-то включилась глушилка. И причем очень мощная.

– А может быть, эти помехи и обрыв связи вызваны некой атмосферной аномалией? – предположил Ингвар. – В моей практике такое уже случалось не однажды.

– Может, и аномалия. Спорить не стану, – ответил радист. – Однако общей ситуации это никак не меняет. Большая земля передала нам не всю информацию. А мы не в состоянии координировать движение ледокола, который направляется сюда.

– Кстати, наши коллеги в другом квадрате обнаружили двух ваших людей. А именно связиста и девушку-геохимика, – сообщил Белозерский.

– Значит, они выжили! – обрадовался Бетанов.

– К сожалению, никакой свежей информации о них мы сейчас не имеем. Наши коллеги не вышли на связь. Мы, в свою очередь, тоже не сумели с ними связаться. Что там произошло, одному богу известно, – задумчиво промолвил лейтенант.

– Будем надеяться, что это всего лишь сбой связи по причине атмосферной аномалии, – ухватился за версию норвежца Сергей Евгеньевич, – а они все живы и здоровы.

– Нам бы тоже хотелось на это надеяться, – вроде согласился командир эмчеэсовцев, но сразу же твердо обозначил свою позицию в данном вопросе: – Однако надо действовать. Поэтому мы сейчас поступим следующим образом. Основная часть снаряжения и гуманитарного груза остается здесь. Прапорщик Бабаков и старшина Валевач также остаются здесь. А я отправляюсь на поиски ваших и наших коллег. Иного варианта пока не вижу.

Степан изумленно посмотрел на него. Слишком уж неожиданным оказалось принятое Артуром решение.

– Товарищ лейтенант, но действовать в одиночку крайне опасно, – пробовал тот образумить командира. – Кто-то из нас должен отправиться вместе с вами.

– Отставить разговорчики. Решение командира обсуждению не подлежит. И ты, и Алексей нужны здесь. Пожалуйста, помогите мне спустить моторку на воду.

Полярники быстро с этим справились. Буквально спустя три минуты лейтенант завел двигатель лодки. Помахав всем, кто стоял на берегу, он взял курс на тринадцатый квадрат. Его решение было в одинаковой степени и смелым, и безрассудным. Артур рассчитывал на интуицию, подкрепленную быстротой реакции на нештатные ситуации. Рассчитывать еще на что-либо просто не приходилось. Ведь даже мало-мальски качественной связи с десантниками у него не было. Он располагал лишь маломощной рацией. Но она могла функционировать только на достаточно близком расстоянии от аналогичного передатчика. На момент отправления рация молчала, только время от времени в эфирную тишину врывался ритмичный треск помех. Эта ритмичность еще больше убеждала в том, что в районе работала специальная глушащая аппаратура. Это лишний раз подчеркивало опасность одиночного плавания лейтенанта Белозерского.

27