Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера

Всякий, кто хоть немного знаком с жизнью нашего Севера, знает, что вся обстановка, окружающая туземца, как будто нарочно рассчитана на то, чтоб он легче заболел, а заболевши, не вылечился. Прежде всего, непроходимая грязь. Никогда не мытое тело. Одежда, которую, раз одевши, снимают только тогда, когда она разваливается от пота и грязи. Паразиты. Годами не мытая посуда. Дымный чум; резкая смена температуры. Пища — полусырые ржаные пресные лепешки, сырое мясо и рыба, которыми кормятся даже грудные дети. И, наконец, поголовное курение табаку^{637}.

Автор этого описания проповедовал старый миссионерский метод, который снова стал популярным в 1930 г.: в первую очередь обращать в свою веру женщин, поскольку именно женщины являются хозяйками, домоправительницами и воспитательницами. В 1920-е годы, однако, добраться до женщин казалось почти невозможным: единственными официальными представителями туземного населения были мужчины, а дальние «дымные чумы» редко были доступны из-за трудностей пути, незнания языка и недостатка эмиссаров. Следовательно, битву за гигиену должны были вести разъездные врачебные отделения^{638}, а положение женщины следовало исправить руками мужчин, которые становились все более сознательными. Пример был дан в резолюции, составленной от имени туземцев на Первом туземном съезде Дальневосточной области:

Заслушав доклад о положении женщины при Советской власти, мы, туземцы, впервые на съезде узнали о правах, которые дала Советская власть женщинам. Только теперь мы поняли всю тяжесть жизни наших женщин. Одобряя все мероприятия Советской власти в области раскрепощения женщины и защиты ее прав, со своей стороны считаем в дальнейшем недопустимым держать женщину в том рабстве, какое было до сего времени^{639}.

Мало кто из членов Комитета Севера верил в такой быстрый и полный переворот в сознании. С их точки зрения, дорога к усвоению прогрессивных представлений лежала через длительное обучение — в конечном счете туземными учителями на местных языках, а до тех пор русскими добровольцами, знакомыми с «местными особенностями». По стране в целом концепция школы как отражения жизни была популярной революционной теорией, рожденной в противовес формальной образовательной системе старого режима; на Севере эта концепция была выражением давней заботы этнографов о сохранении культуры коренного населения. Согласно их плану, деятельность школ не должна была нарушать сезонного хозяйственного цикла, вырывать детей из привычной среды или внушать им враждебность к традиционному образу жизни. Цивилизующая работа школ должна быть постепенной и очень бережной, поскольку кавалерийская атака на отсталость могла привести к депопуляции стратегически важного региона (и, как шепотом говорили этнографы, к разрушению уникального образа жизни). Однако из этого правила было одно важное исключение. Все были согласны, что условием истинного прогресса через образование было наличие национальной интеллигенции, а это значило, что некоторых детей следует обучать быстрее и тщательнее, чем прочих^{640}.