Арлекин

Он пожал плечами в ответ на мой взгляд, будто говоря «Да».

–Я думаю, не выстрели она в него, он бы разорвал сердце Жан-Клода.

–Мне очень жаль, - повторила Соледад. - Я не знала, что еще я могу сделать. - Она остановилась в полушаге от нас, протянув вперед руку и опустив голову. Я видела подобный жест у львов. Это был способ спросить разрешения подойти ближе, если ты не уверен, что доминант тобой доволен. Мне рассказали, что охранники стреляли в Ричарда, и что она спасла Жан-Клоду жизнь, но никто не рассказал, как. Я уставилась на эту женщину с протянутой рукой, которая просила прощения. Она сделала свою работу. Что бы я сделала на ее месте? Замерла бы. Я была бы не в состоянии стрелять в Ричарда даже ради спасения Жан-Клода. Я бы замерла, и тогда Жан-Клод был бы мертв. Что скорее всего убило бы и нас с Ричардом. Дерьмо.

–Они забрали ее пистолет, - сказал Циско, - пока все это не утрясется.

–Как с полицейским, вовлеченным в перестрелку, - согласилась я.

–Многие из нас были полицейскими, - заметил Циско и взглянул на меня, будто спрашивая «Так что же мы будем делать?» И что же я собиралась делать? Я вздохнула, опустила голову и двинулась вперед. Ну вот почему каждый раз, как мы в дерьме, я вынуждена работать нянькой при чьих-то задетых чувствах? И как правило это кто-то, кто обычно вооружен и пребывает в образе крутого парня или плохой девчонки. Монстры оказались мягче, чем на первый взгляд.

Я подошла к ней и дала ей свою левую руку. Большинство людей сделали бы это похожим на рукопожатие, но я всегда оставляла правую руку свободной для пистолета, привычка. Соледад издала звук похожий на всхлип, а потом схватилась за мою руку. На мгновение я ощутила вес ее тела, потому что она скользнула к моей руке своим лицом. Она терлась щекой о мою руку и бормотала:

–Спасибо, благодарю тебя, Анита. Я очень сожалею, очень-очень. - Ее слезы холодили мою кожу. Забавно, слезы всегда холоднее крови, а ведь они должны быть одной температуры? Ее сила вспыхнула по моей руке горячим дыханием. Любая сильная эмоция смывает самоконтроль у ликантропов. Она потянулась ко мне, содрогаясь от рыданий, и обернулась вокруг моей талии, ее длинные руки сжали меня. Фактически она почти стенала.

–Я не знала, как еще можно было бы остановить Ричарда…

–Все хорошо, Соледад, все хорошо. - Я гладила ее волосы и начала уже перемещать руку к пистолету. Я не знала ее настолько, чтобы спокойно реагировать на ее потерю самоконтроля и ничего при этом не делать для собственной безопасности. Черт, я даже близким друзьям не настолько верила.

Я почти повернулась в кольце ее рук, когда она зашевелилась на мне. Она обхватила меня рукой вокруг талии, уперев меня лицом в ее грудь, и я успела перехватить когтистую лапу, которая уже тянулась к моему горлу. Когти выплывали из второй руки мою сторону и вошли под ребра. Боль была острой и внезапной, и теперь у меня было две цели. Я напряглась, чтобы удержать ее руку от моего горла и перехватила ее запястье у себя на талии, не давая ей вскрыть мне живот.

Ее голос прорычал прямо мне в кожу:

–Мне очень жаль, но ты должна умереть, Анита.

Глава 31

У Циско и Питера были пистолеты. Я бы сама выхватила пистолет или нож, но схватка с тигрицей заняла обе мои руки. Она не пыталась сжать мне горло, и рука на моем животе была почти неподвижна, не считая того факта, что внутри уже были ее крючковатые когти, выходившие прямо из ее человеческих пальцев.

Она обратилась к ребятам:

–Не пытайтесь звать на помощь или я убью ее. Я не хочу ее убивать. Только позвольте мне выйти вместе с нею, и я не причиню ей вреда.

–Ты уже причинила ей вред, я чую запах крови, - ответил Циско. Его пистолет уже смотрел на нас, но она была быстрее. Если бы он начал в нее палить, то не успел бы причинить ей особого вреда до того, как она бы прикончила меня.

–Небольшой порез, и только. Ей ведь нравится небольшая боль, так ведь, Анита?

Мой голос был немного хрипловатым из-за ее руки на моем горле. Когти не были такими уж большими, но они казались просто огромными на фоне человеческой плоти, из которой обычно тигриные когти не появляются. Но они были достаточно большими, чтобы разорвать мне горло. Я могла бы пережить вспоротых живот, но вот вырванное горло вряд ли. Я пошевелилась в ее захвате, чтобы сказать сквозь сжатые зубы:

–Если собираешься меня убить, сделай это, но не смей меня высмеивать.