Арлекин

— Именно так. Она знает, как я стараюсь избежать любых ее действий, которые заставили бы отца ее убить. Он ее обожает, но если она принудит к сексу меня или моих братьев, он сделает то, в чем поклялся — убьет женщину, которую любит больше всего на свете. А это уничтожит его и всю нашу семью.

— Ты проявляешь исключительное терпение, — сказал Жан-Клод.

Я хотела бы поспорить, но не могла.

— Это правда, — кивнула я.

— И получается, что все-таки он тебя трахнет, — заключил Ричард.

— Ричард, ты так сегодня хорошо себя ведешь, — вздохнула я. — Не портил бы, а?

— А как бы ты отнеслась, если бы я тут себе выбрал женщину для секса, пока ты будешь трахаться с Самсоном?

Я посмотрела на него. У меня было несколько ответов, но ни одного такого, чтобы от него была польза.

— Ведь не понравилось бы тебе?

— Нет, — ответила я, не зная, что еще сказать.

— Тогда не жди, что я буду с радостью тобой делиться.

— Я этого не жду, Ричард. И от Жан-Клода я такого не жду, и от Мики…

Я поглядела на Натэниела, одновременно и хмурясь, и улыбаясь.

— А я вот делюсь с радостью, — сказал он и улыбнулся.

— Молодец, — ответил ему Ричард. — А я нет.

— У тебя бывает секс с человеческими женщинами, за которыми ты ухаживаешь, — сказала я.

— С некоторыми.

— Ты это делаешь по собственному желанию. А я — по необходимости.

— И все равно тебе это в радость.

— А ты был бы счастлив, если бы мне этот секс был в тягость?

— Да. — Он поднялся, и стало видно, что он одет в симпатичные джинсы и красную футболку. Наверное, отказался от вычурных одежд, а какой-либо официальный костюм у него тут вряд ли есть. — Да, мне было бы лучше, если бы я знал, что тебе он не в радость.

— Вот прямо не знаю, что тебе на это ответить, Ричард. Просто не знаю.

— У меня ни с кем нет секса, кроме Аниты, и проблем по этому поводу тоже нет, — сказал Мика.

— Откуда у тебя проблемы, когда ты — само совершенство? — окрысился Ричард.

Мика оглянулся на меня, будто спрашивая, до каких пределов можно доводить ссору.

— Не ссорьтесь, — сказала я. — Давайте поедим и решим, что будем отвечать Рафаэлю.

— А когда она говорит «не ссорьтесь», ты не ссоришься? — спросил Ричард.

— Обычно — да, — ответил Мика.

— Знаешь, Мика, иногда я тебя терпеть не могу.

— Взаимно, — ответил Мика с улыбкой.

Сила Ричарда хлестнула по моей коже сотнями мелких укусов жара. Но Мика стоял ближе, и когда его сила тоже полыхнула, это было как от слишком близкой печи.

— Прекратите оба!

— Mon chat, mon ami, у нас нет на это времени.

— Я тебе не друг, — огрызнулся Ричард. — Я волк, являющийся по твоему зову, но это не делает нас друзьями.

Жан-Клод вдохнул, выдохнул и застыл неподвижно — как умеют только по-настоящему старые вампиры. Когда, если отвернешься, кажется, что он исчез, пусть он даже стоит рядом. Когда он снова заговорил, голос его звучал нейтрально, любезно, пусто и безлично.

— Как скажешь, Ричард. Mon chat и mon lupe, у нас нет на это времени.

Ричард обернулся к нему, заполняя помещение своей силой, как будто трубу с горячей водой прорвало в ванне. Ты было думала, что принимаешь теплую ванночку, и вдруг оказывается, что ты тонешь. У меня пульс зачастил, волчица во мне зашевелилась.

Я закрыла глаза и начала дышать, глубоко и ровно, дышать вся — с ног до плеч. Глубокие, очищающие вдохи, чтобы притушить возникшее во мне шевеление. Изолироваться от того, что делает Ричард. Это его сила, а не моя. Я не обязана на нее откликаться. Отчасти я даже в это верила, но отчасти знала правду: слишком сильно его сила повенчана с моей.

— Не называй меня так! — предупредил Ричард.

— Если ты только волк моего зова, но не мой друг, как еще мне тебя называть?

Он произнес это невероятно ровным голосом, и я вдруг поняла, что он тоже злится. На Рафаэля? На Арлекина? На все вообще.

— Нет, не только волк.

— Ты оскорбляешься, когда никто не хотел тебя оскорбить. И если ты будешь усматривать оскорбление там, где оно не имелось в виду, мне, наверное, придется начать оскорблять намеренно.

В заряженной тишине лязг внешней двери прозвучал особенно громко. Я вздрогнула.

— Пришел Рафаэль, — объявила Клодия.

В ее голосе одновременно слышались и тревога, и облегчение: будто она была рада прервать ссору, но тревожилась о том, что сейчас будет делать ее царь.

Ричард сердито смотрел на Жан-Клода, и вампир наконец тоже позволил себе выразить на лице гнев, когда сквозь дальние портьеры вошел Рафаэль — высокий, смуглый и красивый. Абсолютно все было гармонично в этом шестифутовом темноволосом мужчине испанской внешности. Галстук он не надел, и расстегнутый ворот рубашки обрамлял впадину на шее, смотрящуюся как приглашение. Так, последняя мысль — не моя. Я посмотрела на Жан-Клода, думая, не его ли. Он сегодня уже чьей-то кровью напитался, это я могла определить, но знала, что иногда его тянет к крови сильных, как обычного мужчину — к красивой женщине. Только до этого момента я не знала, что он вожделеет к Рафаэлю как к пище.