Арлерт-Харт (СИ)

— Тогда зачем ты называешь это вареньем? — остановился Жан, развернувшись к Арлерту так резко, что тот чуть не врезался ему в спину. Армин непонятно взглянул на друга, который скривил губы и смотрел на блондина так, словно ему сказали нечто омерзительное.

— В смысле, Жан?

— Если не умеешь варить варенье — не берись! И не преподноси девушке, которую любишь, какое-то отвратительное мессиво вместо по настоящему вкусного лакомства, — как клятву, громко, быстро и четко выдал Жан и, гордо развернувшись на каблуках, пошел дальше.

Армин уже забыл о том, что после того кулинарного конкурса Жан провозгласил себя настоящим гуру кулинарии. Ох. Лучше бы не вспоминал.

Когда Армин догнал Жана, тот сказал, что сделает все за него сам.

— Спасибо, — Армин не стал противиться. От его кулинарных экспериментов правда не стоило бы ожидать ничего хорошего.

Блондин смущенно добавил:

— Уверен, Микасе понравится твой компот из одуванчиков.

— Конечно понравится, — ни капли не сомневаясь в своем будущем напитке твердо заявил Жан, — Он не может не понравится. Ведь я сделаю его для той, которую люблю.

Армин понимал, что в этой фразе Жана было куда больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Кирштайн подтвердил его слова:

— Главное делать все с любовью, Армин, — важно заявил Кирштайн, — Тогда не получится плохого продукта.

— Тогда как ты планируешь варить Энни варенье сам, если не любишь ее?

Жан пожал плечами и весело хохотнул, так, словно Армин был полным дурачком и не понимал очевидных вещей.

Так, в общем-то, и было.

— Вы с Энни — ветераны любовного фронта, друг. А у нас с Микасой все только начинается.

Армин хотел спросить Жана еще о чем-то, но радостный крик парня «Нашли!» не дал ему это сделать. Кирштайн с большим восторгом в глазах освещал подсвечником большую поляну из одуванчиков, начало которой было сложно найти, а конец заканчивался еще далеко.

Арлерт мысленно порадовался за друга, а сам направился на поиски кустов с черникой.

Как старый и отчаянный ветеран.

***

Энни проснулась от странного шума возле окна. Ее койка располагалась совсем рядом, поэтому, лениво приоткрыв один глаз, девушка обернулась на источник шума, который уже, тем временем, поспешно выпрыгивал обратно на землю.

Леонхарт слишком поздно спохватилась. Незнакомец уже ретировался в неизвестном направлении, не закрыв за собой окно. На нем был накинут капюшон слишком большой для него кофты, от чего нельзя было разглядеть цвет его волос. Единственное — телосложением он был весьма худым. Вообще, похожим на девчонку.

Последняя мысль как лампочка загорелась в голове Энни, и она тут же поняла, кто это. Весьма поздно, но ей простительно — только проснулась.

Что Армин задумал? Блондинка осматривала взглядом комнату на наличие изменений, но ничего такого не нашла.

Разве что…

Она заглянула в тумбочку возле своей койки, тут же нащупывая руками что-то круглое. Содержимым оказалась маленькая — даже очень маленькая — деревянная баночка, кажется, из-под вазелина. Леонхарт удивленно крутила ее в руках, не думая пока открывать.

Но с виду не было ничего особенного. Что тогда внутри?

Энни только открыла крышку, как ей в нос ударил резкий и до одури приятный, сладкий и пробуждающий аппетит запах спелой черники. Она была перемолота до кашеобразного состояния.

Энни не сдержалась и облизала губы, в предкушении божественного вкуса любимой ягоды.

Тут она снова вспомнила, что этот подарок оставил ей Армин. Армин…

Ища что-то еще в тумбочке, Энни вынула оттуда тетрадный листочек, на котором знакомым почерком было аккуратно выведено:

«Энни! Съешь это и начни свой день хорошо. Прости, что так мало. Все, что нашел. И извини, что это не варенье. Я сделал эту кашку сам и искренне считаю, что она порадует тебя больше сегодняшней. Приятного аппетита.»

Энни подошла к окну, опустив пальчик в черничную кашку и с удовольствием облизав его. Даже самая маленькая ложка в эту баночку не поместилась бы.

Девушка грустно прикрыла глаза.

Пожалуй, даже парень с самой большой и чистой душой не справился бы со всеми ее проблемами.

Тем временем, покончив с лакомством, рядом с койкой Микасы Энни учуяла едва уловимый запах одуванчиков.

Комментарий к 7.

Я с одним человеком посоветовалась и решила, что эта глава, все-таки, идет как небольшое отступление от основного повествования. Бонус, дополнение, *зачем ты вставил этот пейринг, автор* - можете называть как хотите. И это, пожалуй, последняя часть, где все происходит слишком мило и гладко.

========== 8. ==========

Начало июня выдалось просто отвратительным.

Не из-за упрощенных тренировок, не из-за окончания многих лекций и даже не из-за мысли о том, что до выпуска оставалось всего около двух месяцев.

Жара.

Сильней и аномальней любого титана, встреченного когда-либо людьми, жара, в буквальном смысле, выжимала все соки из курсантов.

Термометр зашкаливал, градом лился пот, наверно, изо всех щелей, а на тренировках больше половины часто не выдерживали и теряли сознание.

Их форму, сшитую так, чтобы подходила под все сезоны, хотелось сжечь прямо под этим раскаленным полуденным солнцем.