Арлерт-Харт (СИ)

Воодушевленность в голосе Арлерта сменилась мрачностью, когда Энни спросила, кто выйдет против.

— Культ стен, — точно выплюнул эти слова Армин, излишне сильно сжимая руку на талии Энни. Больно, вообще-то.

Энни водила пальчиком по голой груди Армина, выводя на ней только ей известные узоры. Армин был, как она уже поняла, не дохляком — не слишком перекаченным и не слишком недокаченным. Она бы назвала его телосложение практически идеальным, поскольку не любила слишком много мышц, почти всю жизнь имея их при себе. И небольшие, едва заметные, кубики на его животе, вполне широкая грудь, в меру накаченные руки и даже не очень к месту выпирающие ребра создавали в целом картину, которая ей была очень приятна.

— Ты красивый, — сказала Энни. Той ночью, кстати, она этого не делала.

Армин с недоверием взглянул на нее, вскинув бровью.

— Ты тоже, — и добавил абсолютно без тени улыбки, будто это самая серьезная и правдивая вещь на свете. Энни только усмехнулась.

Хорошо было вот так лежать вдвоем. Спать, правда, надо было, потому что та же Энни по своим особым внутренним часам, приобретенным ранними тренировками с детства, знала, что на сон оставалось слишком мало времени. Хотя, завтра был не очень тяжелый день…

Во времена обучения они тоже, порой, засиживались в библиотеке слишком допоздна, или один Армин читал всю ночь, пуская утром слюни на парту. Но только факт того, что сейчас она спокойно лежала рядом, в комнате, предназначенной только Арлерту, Энни, даже без постоянных издевательских шуток чудовища, понимала, что учеба-то закончилась.

Это, собственно, совсем скоро закончится тоже. Леонхарт подумала, что бы было, если бы Армин в день атаки обиделся на нее с концами и больше бы никогда не заговаривал? Было бы так лучше?

Ощущая на себе такие же ласковые прикосновения, скажем, от мягкосердечного монстра? А огромная рука Райнера, может, такая же теплая?

Нет. Чудовище внутри ясно помнило о том, что держать слишком перекаченную руку Брауна было неприятно и холодно даже тогда, когда погода наладилась. Но в тот день она не жаловалась, принимая молча то, что есть. Главное, что было не одиноко.

Армин вдруг взял ладонь Энни в свою и поцеловал. Легко, невинно и как-то по-детски. Энни вспомнила о его безграничном желании постоянно казаться взрослым. Он уже в тринадцать лет чувствовал себя таким, думая, что папиросы от обделенных умом товарищей, ругательства и похабные шутки, сказанные с глупым и очень красным лицом, сделают из него настоящего взрослого.

Энни, правда, не думала никогда, что он действительно взрослый. Особенно сейчас, когда Арлерт рыдал ей поздним вечером в плечо; когда попросил остаться с ним на ночь, потому что одному страшно; когда глупо и наивно выдал секретные подробности касательно Йегера; и когда целовал ей руку, почти неосязаемым поцелуем.

Леонхарт до утра вслушивалась в тихое дыхание Армина, лежа на его груди, все продолжая водить по той пальцами и думая, зачем вообще пришла. Как же дальше со всем этим разобраться?

За всю ночь чудовище внутри ни разу не прекратило смеяться.

***

« — Может перестанешь меня опекать? — слегка грубо попросил Арлерт, все равно принимая в руки поданный Энни овсяный батончик из сухого пайка. Она заметила, что на завтраке он почти ничего не съел. Она, правда, тоже.

Арлерт разрывал руками упаковку под внимательным взглядом Энни. Откусил один раз. Второй. После третьего укуса оставалась где-то половинка, и блондин протянул ее девушке назад.

— Может перестанешь меня опекать? — наигранно передразнила Энни. Суровые, насколько можно их было такими назвать, глаза Армина глядели во всю на нее. Леонхарт спокойно покачала головой и снова пошла вперед.

Тогда Арлерт перегнал ее, обошел, встал напротив и протянул снова ей этот батончик с такой заботой, словно от него зависела вся ее жизнь. Энни сдалась.

— Ты же знаешь, что я ненавижу овсянку, — осуждающе добавила она, кусая и сразу морщаясь. У нее было такое лицо, что Армин подумал, что она выплюнет сейчас все на пол. Парень быстро подскочил к ней, нескромно сжал щеки, очень строго сказав:

— Кушай, Энни, это очень полезно! Я только о тебе забочусь!

Леонхарт чуть не подавилась. Ударив парня кулаком в плечо, она другой рукой щелкнула ему по носу.

В этот раз уже было практически не больно.

Понимая, что он уже значительно окреп, Арлерт улыбнулся, полностью гордый собой. Энни не знала о причине появления его улыбки, но мысль в голове, что где-то на задворках сознания у нее была подобная сцена, не давала покоя еще долго.

Их уже прошли несколько курсантов и Энни, недовольно цокнув, попросила Армина уже поторопиться. Они шли подозрительно долго, уж слишком медленно. Или этот коридор, кажется, тянулся в бесконечность. Может даже намеренно растягивался еще больше, желая дать этим двоим как можно больше последнего времени друг с другом.»

***