Арманд и Крупская: женщины вождя

Повторю, что кто такая была покончившая с собой Тамара, мы, к сожалению, не знаем. Не знаем даже, подлинное ли это имя или партийная кличка. А вот личность проживавшего в Париже в одной квартире с Инессой Савушки установлена точно. Это русский социал-демократ Яков Давидович Зевин, имевший партийную кличку Савва. Он был среди учеников школы в Лонжюмо и тогда еще стоял на меньшевистских позициях. Позднее, на Пражской партийной конференции в январе 1912 года он бурно дискутировал с Лениным, отстаивая правоту Плеханова, но, убежденный аргументами и личностью вождя большевиков, после конференции перешел на большевистские позиции. Подлинную фамилию Саввы полиция так и не установила. Но сохранилось лолицейское описание его внешности, сделанное одним из агентов в партийной школе в Лонжюмо: ««Савва», по убеждениям меньшевик-партиец плехановского толка; работал на одном из крупных заводов под Екатеринославом; еврей по национальности, но не похож на такового по своей наружности; сын лавочника или торговца, совершенно отбившийся от своей среды; уроженец одного из маленьких городков близ Екатеринослава (в действительности — в Могилевской губернии. — Б. С.); перед поездкой в школу успел отбыть срок административной высылки в районе Вологодской губернии; хорошо говорит по-русски и напоминает собою по наружности коммивояжера». А вот портрет, нарисованный другим агентом, уже на Пражской конференции: «От Екатеринослава (т. е. делегат от Екатеринославской губернии. — Б. С.) — «Савва», он же «Савка», эсдек-меньшевик, около 21–23 лет от роду, выше среднего роста, полный, весьма красивой наружности, полное румяное лицо без растительности (в дальнейшем, по возвращении в Россию, Зевин отпустил усы и бороду. — Б. С.), светлый блондин; рабочий, но без определенной профессии, ученик последней школы партийных пропагандистов и агитаторов в местечке Лонжюмо, бойко владеет пером; русский по национальности, в зависимости от костюма его можно принять и за рабочего, и за интеллигентного человека (внешность Саввы действительно была обманчива — его, чистокровного еврея, часто принимали за русского, тем более что и по-русски он говорил без акцента. — Б. С.); ярый поклонник Плеханова, с коим находится в непосредственной переписке; делегирован местной группой».

На конференции разногласия с Лениным довели Зевина буквально до слез. Тот же агент сообщал: «Голосуя в первые дни за все выносившиеся резолюции (отражавшие точку зрения большевиков. — Б. С.), он получил какое-то личное письмо от Плеханова и тотчас же подал заявление о том, что не считает настоящей конференции общепартийной, слагает с себя ответственность за характер и результат ее работ и намерен дальше присутствовать лишь как уполномоченный организацией делегат, дабы иметь впоследствии право сделать у себя на месте соответствующий доклад.

Так как «Савва», в дополнение к своему заявлению, просил еще и права голоса по существу такового, то «Лениным» был поставлен на голосование вопрос, разрешить ли говорить «Савве», и признает ли вообще конференция допустимость подобного рода заявлений. Большинством конференции в праве голоса «Савве» было отказано, заявление его лишь принято к сведению, и признана принципиальная недопустимость подобного характера выступлений вообще. «Савва», не ожидавший подобного решения, не выдержал и здесь же расплакался».

Яков Давидович, несомненно, был искренней и чувствительной натурой. И кончил трагически. По возвращении в Россию работал в большевистской организации Баку. Здесь сошелся с социал-демократкой Надеждой Николаевной Колесниковой, ставшей его женой. Был арестован, сослан, после февраля 1917 года переехал в Москву, работал в Моссовете, в августе вернулся в Баку, был наркомом труда Бакинской коммуны. 20 сентября 1918 года Зевина расстреляли в составе 26 бакинских комиссаров. Жену с двумя детьми он успел отправить в Астрахань последним пароходом.

Причудливо переплетаются людские судьбы. Уже после гибели мужа Колесникова подружилась с Крупской, и от нее Надежда Константиновна и Владимир Ильич узнали о гибели хорошо знакомого им по школе в Лонжюмо и Пражской конференции Саввы. Впоследствии Надежда Николаевна какое-то время возглавляла педагогическую Академию имени Крупской. А сын Зевина Владимир стал одним из биографов Ленина.

Надежда Константиновна тепло вспоминала о Савве: «В памяти осталось взволнованное лицо Саввы (на конференции в Праге. — Б. С.)… В Лонжюмо