Армейская юность

Расформировываются части. В разные концы разъезжаются товарищи, появляются новые друзья. Вместе с Серафимом Вихлининым в калужской деревне косим мы сено для южных районов, пострадавших от засухи сорок шестого года, осенью заготовляем дрова в новгородских леса, и демобилизовываюсь я вместе с ним с маленького островка на Балтике в звании гвардии сержанта.

Отгремела война. Но еще долго носили мы сапоги и шинели. В институтском общежитии говорили о людях: «он с 4-го Украинского», «с 1-го Белорусского», «артиллерист», «моряк», «сапер»… Мы еще долго будем вспоминать военные годы – вернее, мы их никогда не забудем, потому что в эти годы мы из юношей стали мужчинами, потому что то, что было с нами, было не только с нами, а со всем народом. Такое не забывается.

Недавно в вагоне метро, на новой линии «Спортивная»-«Университет», я слышал разговор двух маленьких школьников. Они спорили о том, когда началась война.

Один утверждал:

– Великая Отечественная война началась в тысяча девятьсот сорок первом году!…

Второй сомневался, потом согласился. И все, кто слышал это, – пожилая женщина, капитан-летчик, рабочий, опустивший на колени газету, – все переглянулись и задумчиво улыбнулись своим мыслям.

Да, для них это уже история. Они не помнят войны, они родились позже, чем она кончилась. Они будут знать эту войну только по книгам и рассказам. И пусть при их жизни никогда не будет войны.

Мы делаем и сделаем для этого все, что можем.

Когда я смотрю сейчас на семнадцатилетних мальчиков, то думаю: «Неужели мы были такими? Неужели они смогли бы вынести все, что вынесли мы?» И отвечаю себе: «Да, смогли бы!…»

Они тоже идут туда, где трудно, а трудности эти почетны, идут, потому что каждое поколение хочет с гордостью вспоминать свою юность, потому что место юности – не будем говорить «на переднем крае» – в первых рядах.

1959